Они и сейчас находятся у нее. Прискорбно и непростительно со стороны мистера Дрисколла, но позже, находясь здесь, он совершенно забыл, хотя и непреднамеренно, что его секретарша…
Залп восклицаний, посыпавшихся со всех сторон, прервал речь адвоката. Он улыбнулся Нийе, но та ему не ответила. Дрисколл вынул из кармана носовой платок, промокнул то место, где должны быть брови, старательно избегая встречаться со взглядами, направленными на него отовсюду. Милтан прошипел:
— Вы хотите сказать, что это неслыханное… это вопиющее…
— Пожалуйста! — Адвокат поднял руку. — Позвольте мне закончить. Провал памяти, случившийся у мистера Дрисколла, ничем нельзя оправдать. Но он был искренне убежден, что видел в руках у Нийи Тормик свой пиджак…
— Это был мой пиджак, — бросил Ладлоу. — Он в точности такой же, как и у мистера Дрисколла. Посмотрите и убедитесь, он и сейчас на мне.
— Понятно. Ну что ж, отлично. Это все объясняет. Ваш пиджак находился в том же шкафчике?
— Нет, в соседнем, — строгим тоном поправил Ладлоу. — Но мистеру Дрисколлу следовало бы знать, что прежде чем бросаться столь убийственными обвинениями…
— Конечно, следовало, — снова согласился адвокат. — Его нельзя оправдать даже тем, что оба пиджака похожи как две капли воды. Вот почему я настаивал, чтобы мистер Дрисколл все-таки пришел сюда и извинился перед мисс Тормик о присутствии всех вас. Понятно, что ему не очень хотелось это делать. Он чувствует себя в высшей степени смущенным и униженным. — Адвокат взглянул на своего клиента. — Так как же?
Дрисколл, сжав в руках носовой платок, посмотрел в лицо Нийе Тормик.
— Я прошу у вас прощения, — пробормотал он. — Мне очень жаль… — Неожиданно он сорвался на крик: — Конечно, мне очень жаль, черт побери!
Кто-то хихикнул.
— Еще бы не жаль, — свирепо сказал Никола Милтан. — Да вы могли погубить нас обеих — и мисс Тормик, и меня вместе с ней.
— Я знаю. Я же сказал, что мне очень жаль, и я прошу прощения у вас и у мисс Тормик.
Адвокат вставил мягко и добродушно:
— Я надеюсь, мисс Тормик… смеем ли мы надеяться на какие-то ваши изъявления… того, что вы простили мистера Дрисколла? Э-э… может, в виде какой-то расписки? — Он вытащил из кармана конверт. — Видите ли, я подумал, что и вам в равной степени пригодилось бы письменное извинение мистера Дрисколла в поддержку сделанного им сейчас устно, и я его тоже захватил с собой, — он достал из конверта лист бумаги, — а также и вашу расписку, там буквально одна-две фразы, просто описание случившегося — я уверен, вы не откажетесь, в свою очередь, подписать такую бумагу…
— Минутку. — Это я вылез с репликой. — Мисс Тормик здесь представляю я.
Право, стоило посмотреть, как он разом насторожился и нахохлился.
— Кто вы, сэр? — резко спросил он. — Адвокат?
— Нет-нет, я не адвокат, но говорю по-английски и представляю интересы мисс Тормик, и мы с вами находимся не в суде. Она ничего подписывать не станет.
— Но, дорогой сэр, отчего же? Это всего лишь формаль…
— В том-то и дело. А что если Милтан злоупотребит случившимся скандалом, хотя ее вины тут нет, и она лишится работы? Или вдруг ваша бумажонка пойдет гулять повсюду, что ей тогда делать? Никаких расписок!
— Что до меня, — вставил Милтан, — то у меня нет ни малейшего намерения увольнять мисс Тормик. Но я полностью согласен с тем, что ничего подписывать ей не нужно, Я и так вполне убежден, что у нее нет желания чинить неприятности мистеру Дрисколлу. — Говоря это, он посмотрел на Нийю.
Та наконец-то открыла рот:
— Ни малейшего. — Говорила она на редкость безжизненно, если учесть, что она только что избавилась от опасности оказаться за решеткой за воровство.