Однако полиция постоянно работала над ним, и по двум причинам: во первых, они опасались осложнений
международного характера и хотели избежать их; во вторых, они надеялись, что это будет анекдотом года – лучший друг Ниро Вулфа убит, и вроде
Вулф работает по этому делу, однако ни один человек еще не привлечен к ответственности. Поэтому бумаги продолжали копиться и работники закона не
могли расслабиться даже немного, если бы и хотели. Кремер звонил Вулфу пять раз, Стеббинс еще больше, и Вулф дважды принимал участие в
совещаниях у окружного прокурора.
Мы девять раз обедали в «Рустермане», и Вулф настаивал на оплате заказа, что возможно нарушало другое условие – он был душеприказчиком
имущества. Вулф приходил рано, чтобы провести часок на кухне и дважды спорил с ее обитателями – в первый раз по поводу морнейского соуса, а
затем они разошлись во мнении, как готовить деволяй. Я бы заподозрил его в брюзгливости, если бы физиономии шеф поваров не свидетельствовали о
том, что он абсолютно прав.
Конечно, Кремер со своей армией выполняли всю рутинную работу. Автомобиль, из которого стреляли, оказался украденным часом раньше со стоянки на
Западной Пятьдесят шестой улице, а затем брошенным на Второй авеню. Эксперты, начиная от дактилоскопистов до специалистов по баллистике,
напустили кучу тумана и все без единого ответа, с тем же результатом работали три четыре дюжины людей, отрабатывающих «женскую» версию, которая
через пару недель разрослась и включила еще больше женщин в дополнение к первым семи, охватывая его знакомых уже не за год, а за четыре. Однажды
Кремер сказал Вулфу, что он, если хочет, может пройти всю цепочку, просмотрев около трехсот записей бесед с восемьюдесятью четырьмя опрошенными,
и Вулф посмотрел их. Он провел за ними у окружного прокурора одиннадцать часов. В результате сделал девять предположений, по всем была проведена
работа, но дело не сдвинулось с места. Он оставил в покое женщин и те чувства, которые они вызывали у копов, и переключил Сола, Фреда и Орри, уж
не говоря обо мне, на международное направление. Была проделана большая работа. Мы многое узнали о тех десяти организациях, которые перечислены
в манхэттенском телефонном справочнике и названия которых начинались со слова «югославский». Мы узнали также, что сербам наплевать на боснийцев
и еще на хорватов. Что преобладающее большинство югославов в Нью Йорке настроены против Тито, и практически все против русских. Что восемь
процентов швейцаров на Парк авеню – югославы. Что жители Нью Йорка, которые сами или их родители родом из Югославии, уклоняются от разговоров с
незнакомыми лицами и могут полностью прекратить общение, если им покажется, что вы что то вынюхиваете. И кучу других вещей, из которых только
немногие таили слабую надежду навести наконец на след той птички, что выпустила три пули в Марко Вукчича. Но все вылетело в трубу.
В первые четыре дня мы видели Карлу еще дважды. Она явилась в субботу днем и спросила Вулфа, правда ли то, что, как было объявлено, похорон не
будет. Он сказал, что да, в соответствии с последней волей Марко, изложенной в письменном виде, его кремируют и без церемоний. Она возразила,
что сотни людей хотели бы выразить ему уважение и любовь, а Вулф ответил, что если уважать убеждения, которые есть у человека, но которого уже
нет и он не может их отстоять, он должен иметь право диктовать, как распорядиться собственным телом. Единственное, чего она смогла добиться, так
это обещания, что прах отдадут ей. Затем она поинтересовалась успехами расследования. Вулф же ответил, что сообщит, когда будет что сообщить.