Не болды?[5] окликнул его старый пастух. Бродяга, не отрывая взгляда от схватки, ответил:
Змея с птицей дерётся.
Старик подошёл ближе, вгляделся подслеповатыми, желтушными глазами. Жертва затрепыхалась, обвитая душащими тисками.
А-а-а-й, махнул он рукой, видимо, так ничего и не разглядев. Змее есть надо. У природы, у неё законы свои. А нам вмешиваться не нужно.
Бродяга оторвал взгляд от гнезда, в котором хищница уже принялась за птенцов. Последовал за пастухом, переваривая увиденное.
Что-то вырвало его из дремоты не то чей-то громкий удар по столу, не то сонная судорога. Помотав головой, он наклонился в кресле и уставился осоловелыми глазами в монитор.
Время истекало.
3
Ташкентская с утра кишела машинами, шум моторов и нервные гудки раздражали сонного Бродягу, идущего вдоль дороги. При случае он намеревался свернуть во дворы, где тихо и спокойно. Но пока такой возможности не выдавалось.
В городской шум влился новый звук: перезвон колоколов откуда-то справа. Он повернул голову и увидел, как два человека яростно спорят у ворот церкви, на другой стороне улицы. Один из них выглядел знакомо.
Ну надо же, пробормотал Бродяга и направился к переходу.
Уходи отсюда сейчас же! Полицию вызову! махал дворник метлой.
Полиция мне ничего не сделает, я тут просто стою, монотонно повторял мужчина.
Ты распугиваешь людей!
Я просто стою.
Вот поли он закашлялся, полицию вызову, будешь им рассказывать!
Что тут происходит?
Он приподнял брови, узнав Бродягу, дворник же повернулся и сощурился.
Это твой дружок-алкаш?
Бродяга усмехнулся. Сходство между ними определённо было. Оба заросшие и небритые, оба в заношенной рвани, а от кого разит перегаром, сразу и не поймёшь.
Да, это мой друг. Он доставляет вам проблемы?
Он распугивает людей!
Я с ним поговорю.
Бродяга заглянул ему в глаза. Субъект спора стоял в стороне и отстранённо курил. Дворник снова закашлялся, сплюнул и развернулся.
А полицию всё равно вызову! без уверенности в сиплом голосе пригрозил он.
Храни вас Господь.
Он ещё раз плюнул и что-то проворчал под нос. Бродяга повернулся к мужчине.
Это уже вторая наша встреча.
Тот бросил бычок в урну, подозрительно уставился на него.
И во второй раз ты мне помогаешь. Это случайность?
Алматы большая деревня, покачал головой Бродяга. Раз так вышло, может, расскажете, зачем вы здесь стоите?
Надо мне, вот и стою. Не надо было бы, не стоял.
Вы художник?
Он приподнял брови.
У вас на пиджаке пятна краски.
Он машинально опустил взгляд. Пятна действительно были.
Ладно. Ладно. Я Костя Хан, художник. А тебе что надо, я никак не пойму?
Я Малик. Бродяга, он протянул руку. Хан с сомнением пожал её. Я собираю истории. Если вы согласитесь
Ты. Со мной на «ты», нервно одёрнул его художник и вытащил из кармана сигарету. А историй у меня нет, уж извини.
Может, покажете свои картины? Не за бесплатно, но за бутылку водки?
Ты он поперхнулся дымом. Ты за кого меня считаешь? Думаешь, я
Малик смотрел на него. Внимательно.
А, впрочем, с меня не убудет, он вдруг передумал и махнул рукой, приглашая пройти с ним. Ну пойдем.
Малик последовал за Ханом, на всякий случай, не сводя с него глаз. Спасибо дяде Юре, он преподал когда-то Бродяге важный урок.
* * *Когда они вошли в сырой подъезд, Бродяга уже было подумал, что Хан собрался его бить. Обошлось.
Художник поднялся по тёмной лестнице, подошёл к обшарпанной деревянной двери, повернул ключ в замке. Пробормотав: «воровать у меня все равно нечего», пригласил Бродягу внутрь.
Костя разуваться не стал, и Малик тоже. Зыбкий линолеум выложен газетами, заляпан краской. У дверей чёрные пакеты. Один из них тонко звякнул, задетый ногой Малика. В коридоре холсты, поставленные почему-то лицами к стенам. В зале ровные ряды стеклотары и недописанная картина на подставке.
Ты, видать, думаешь, что я алкаш, Костя пнул попавшую под ноги бутылку, та откатилась к стене. Что я законченный человек.
Малик промолчал. Он чувствовал, что вопрос риторический. Пахло краской, спиртом и куревом.
Да, это так и есть, продолжил Хан, не дождавшись ответа. Но погляди-ка сюда.
Он указал на мольберт.
Скажи, что ты видишь?