Есть нечто неведомое нам. Безнадежность может превратиться в успех, а слишком радужные мечты в разочарование. Этот неписанный закон чаще всего подстерегает молодых людей, которые выбирают для себя подругу жизни. Смазливое личико, фигура средней прелести, могут показаться, Бог знает чем, а потом оказывается, что внешность всего лишь оболочка для сокрытия внутренней пустоты.
Я тоже мотался по Москве в поисках работы, но мне вдруг повезло. В 201 московской школе, куда меня взяли пионервожатым, работали четыре заслуженных учителя России.
Меня пригласила завуч Красильщикова Нина к себе на открытый урок русского языка в пятом классе. Этот урок произвел на меня ошеломляющее впечатление. Никогда ничего подобного я раньше не слышал на лекциях госуниверситете, будучи студентом. Это был не урок русского сплошная, а сплошная музыка. Пятиклашки знали в два раза больше меня, вчерашнего филолога, выпускника университета. Помню, наша преподавать Неля Абрамовна Беренбаум, профессор, приходила на лекцию, садилась за стол, начинала раскладывать свои потрепанные, пожелтевшие бумажки и выдавала:
Категория сказуемого. Владимир Ильич Ленин, указывал
Неля Абрамовна, вы нам это уже читали в прошлом году.
Гм, а это какой курс?
Третий.
Тогда я пошла. Студент Червоненко, при какой температуре плавится золото, а то я уронила в печку, что топится углем.
Кажется при 700 градусах.
А в печке, какая может быть температура от угля.
Две тышши.
Ой, мать моя родная, пропало мое кольцо, плакалась Неля Абрамовна, подходя к двери аудитории с потрепанным портфелем под мышкой.
Профессор и в пятки не годилась преподавателю московской школы Красильщиковой. Абрамовна вообще русского языка не знала, а Красильщикова Нина это как дирижер оркестра Большого театра в области русского языка. Я впервые понял, что язык народа это его величие, его мудрость, его культура.
«Я буду тоже хорошим преподавателем, решил я. Правда, русский язык я не знаю, мой конек эстетика. Я стану лучшим преподавателем эстетики».
Так оно и получилось. Это стремление потянуло меня в учебное заведение. Когда я уже стал директором, я мечтал о таких преподавателях, как Красильщикова Нина Александровна. Добиться этого было невозможно, но я провел колоссальную работу, чтоб осуществить свою мечту хотя бы приблизительно.
Когда в ПТУ стали вводить среднее образование и срок обучения увеличился до трех лет, я первый побежал в главк с письмом включить свое ПТУ в этот список. Я знал, что надо прорваться к Солодкой, начальнику Главка, потому что к нижестоящим клеркам идти бесполезно, они без подарков никаких просьб не выполняют.
Зоя Ивановна, вот письмо от коллектива, оно подписано треугольником мною, как директором, секретарем партийной организации и председателем месткома. Мы просим вас включить в приказ наше учебное заведение на предмет введения среднего образования наряду с профессией. Сам Виктор Васильевич Гришин
Да, да знаю. Это величайшее достижение Коммунистической партии, но вы же самые отсталые в городе, подведете, не так ли?
Честное слово, не подведем.
Подведете, я знаю.
Честное партийное, не подведем.
Честное партийное? Ну, тогда другое дело. Платов вас хвалил, он сказал, что вы ответственный коммунист. Если вы даете честное партийное, это это другое дело, сказала Зоя Ивановна, принимая у меня письмо и накладывая резолюцию: «Включить»!
Сходите в отдел Средних училищ.
Я, счастливый, вернулся на работу, собрал всех своих замов и помощников и объявил им радостную весть.
Теперь нам надо послать объявление в газету «Комсомольская правда», напечатать новый текст объявления и развесить его по городу, такая служба есть, и она этим занимается. Надо сообщить всем нашим ученикам это самый лучший способ распространения того, что мы с первого сентября будем давать и среднее образование на первом курсе для восьмиклассников. Я же займусь подбором кадров.
Теперь работа закипела. Я выступил перед директорами средних школ Севастопольского района. Для меня это было просто, поскольку районное начальство школ мне было хорошо знакомо и секретарь исполкома Поподько тоже.
Я возлагал большие надежды на своих однокашников, директоров средних школ, но они, едва покинув здание ПТУ, тут же переключились на свои проблемы, никто и не думал мне помогать. Правда, тех преподавателей, кого они не хотели брать к себе на работу в школу, они отсылали мне.