Иван Алексеевич Бунин тоже по духу наследник А. С. Пушкина, классик, сын обедневшего помещика и всё-таки княжеского рода «нутряной», по его собственному определению. Неслучайно его перевод «Песни о Гайавате» был отмечен Пушкинской премией Академии наук (1903 год). И безусловно бунинские поэзия и проза сотворены полнокровным волшебством чувства и не дают ровно дышать нечеловеческим осязанием всей ипостаси земной жизни.
Может, так и мелодическое явление Пушкина в России («одной любви музыка уступает») низвергает зло и спасает душу? Или это удел избранных?.. Но пушкинский завет в словах Моцарта «нас мало избранных счастливцев праздных, пренебрегающих презренной пользой, единого прекрасного жрецов» бережёт в мирской жизни И. А. Бунина и Ф. М. Достоевского: сопровождает их ангельскими крыльями жён, таких преданных, как Вера Николаевна Муромцева и Анна Григорьевна Сниткина.
А возможно ли не вспомнить образ старенькой няни, обретающий народную простоту, кротость благословенный облик «подруги дней моих суровых», поэтически увиденный Буниным:
Они глумятся над тобою,
Они, о Родина, корят
Тебя твоею простотою,
Убогим видом чёрных хат
Так сын, спокойный и нахальный,
Стыдится матери своей
Усталой, робкой и печальной
Средь городских его друзей,
Глядит с улыбкой состраданья
На ту, что сотни вёрст брела
И для него, ко дню свиданья,
Последний грошик берегла.
Рядом с описанием деревни совсем органично воспринимаются иные страны, будь то итальянские красоты, греческие корабли или древний мир Востока, где и «Тифлис под лунною чадрою», и «в жарком золоте заката Пирамиды», «а сиреневые дали Нила к югу, к дикой Нубии, к Порогам, смутны, зыбки» Да, «немало царств, немало стран на свете». Так или иначе, все произведения Бунина рождаются сквозь призму изобразительного изыска наполняют сосуд настоянного истинной поэзией бунинского вина.
И всё же! Вернуться в своё отечество И. А. Бунину было суждено тропой Слова, которую не перекрывают границы и расстояния. Дорога не терпит остановки, но и мечтательные путешествия поэта заканчиваются борением ищущего духа. Воронеж, Ефремов, Елец, Орёл, Москва, Одесса, Париж, Ницца Молодость, зрелость, а затем бегство от революции и гражданской войны, оккупация Франции, и, хотя, по выражению Владимира Набокова, «ХХ век век бездорожья», но аллеи Бунина кружат из конца в начало: по аллеям уходят, чтоб забыться и пережить неотвратимые драмы века!
Иное предназначено Достоевскому. Его судьба дорога сибирских трактов, полосатых столбов, каторжан (4 года каторги!) и, конечно, мечты о воцарении справедливости: больших исторических реформ и опять бесконечная протяжённость мысли. Как и Бунин, Достоевский опередил своё время: его подлинный сюжет силы внутреннего мира человека. Его родословная (сын лекаря), его путь из глубины страны (разночинец, награждённый дворянством) и есть Слово, сказанное о доле народа, обречённого на страдания, но не сломленного испытаниями. Я считаю, что и моё обращение к творчеству Фёдора Михайловича поклон и знамение в моём пути:
Вдосталь, вдоволь нахлебавшись
Человеческих невзгод,
Что найдёт душа то, кажись,
С ходу в разум не войдёт!
По расколу время воет,
От измены жизнь дрожит,
И ковчег, спасённый Ноем,
Во спасение открыт.
И Мессии ждёт писатель,
Как монах Благую весть,
Откровения стяжатель
Повторит: «Достойно есть!
Как для образа земного
Пристань праведных защит
Досточтимо действо Слова,
Что подобием хранит.
Достоверна и премудра
Искупительная честь:
Ночь пройти, чтоб видеть утро,
Тьму познать утратив месть.
Бесы кружат даль опасна,
И вокруг дорог не счесть!
Но найдётся не напрасно
Та одна, что в жизни есть»
Достоевский! Глас из бездны
И прозренье на краю:
Как слова молитв победны
В собирающем строю!
Достоевский! Человек до стояния: достояние России и стояние за человечество! По-евангельски горячо и по-человечески страстно и сердечно! Вещие предзнаменования движут его героями, а боль «русских вопросов» расширяется до мирового предупреждения.