После ужина, когда пришла вторая часть нашего батальона, ребята живо сообщили, что видели нашего парня с бригады, Серегу (имя изменено), который поехал специалистом один, гораздо раньше нас, и уже через месяц его командировка должна была завершиться. Позже он очень просил командование о продлении командировки, чтобы вернуться вместе с нами. Просьбу его удовлетворили, но он не вернулся.
Погиб.
Найдя наших в столовой, он просил передать, что зайдет к нам к вечеру. Его мы ждали даже, наверное, сильнее, чем командира с совещания. Он знал все.
Пришел командир и повторил вчерашнюю информацию: ждем.
Пришел Серега, и мы забросали его вопросами:
Ну че тут, как? вопросы были примерно одни и те же.
Да тут нормально. Вас, скорее всего, раскидают по всей территории мелкими группами. Так тут везде делают с разведчиками.
А где лучше всего?
Ну везде плюс-минус нормально, главное, не попадать в Дейр-эз-Зор, Идлиб и чуть дальше Дамаска. А так, в целом, жить можно.
А там что?
А там только авиация отбомбила, там пидорасов (врагов прим. автора) тьма. Наши только зашли, у садыков («садык» обозначение сирийцев) каждый день потери.
А Алеппо? А Хомс? А Хама.
Ну везде свои нюансы.
Потом пошли более приземленные вопросы:
Тут есть где сигарет купить?
Да, завтра, если не улечу, свожу вас. Только ходить, пацаны, строем, сказал Серега и усмехнулся.
Да мы, блядь, поняли, загудела палатка.
А ты чем тут сам занимаешься? Как тут вообще? посыпались вопросы, но в этой каше я уже не разбирался. Я лег и моментально забыл названия, куда ехать не стоит. Решать это буду, разумеется, не я, а решается это прямо сейчас в штабах. Я же скучно смотрел в плотный тканевый потолок палатки, изредка отвлекаясь на беседы соседей.
Я храплю? неожиданно спросил меня сосед по койке.
Неа. А я? не зная, как продолжить этот диалог, спросил я.
И ты нет.
Молчим.
Заснул.
На следующий вечер командир пришел и сказал:
Четвертая рота летит в Алеппо, вторая Хомс, третья остается тут.
А первая?..
А первая на то и первая. Дейр-эз-зор.
Я был в составе первой группы и мне срочно захотелось еще раз увидеть Серегу, выудить все подробности. Может, не все так плохо? А если плохо то насколько? Но Серега не появился, зато появился пропащий наш комбат, который лихо раздал задачи: проверить и пересортировать оружие, личные вещи, замерить объем и примерный вес.
Радостная новость сраные ящики средств связи мы оставляем тут. И сразу же мы оставляем вопрос «а нахуя мы их тащили?!» на этот вопрос прямо тут тебе никто не ответит.
Отсортировав имущество нашей роты и отложив его в сторонку, мы стали ждать следующего дня дня отправки.
Наконец-то в палатку, уже под самый сон, зашел Серега. На него сразу налетели с вопросами:
А че там в Дейр-эз-зор? Как там? Стреляют?
Ну да, это щас передок. Но вроде как пидорасов (врагов) погнали за Евфрат, в самом городе добивают ячейки, активных боёв нет.
А потерь с бригады, которую мы заменяем много?
Этого не знаю. Если ты не там то тут не скажут, с видом знающего человека ответил Серега.
Как же туда ехать, если никто ничего не знает? спросил мой сосед, отметившись вторым фатальным вопросом.
МОЛЧА! убил голос зашедшего в палатку комбата прозвучавший вопрос. Мы замолчали. Комбат продолжил:
Завтра подъем первой роты в 6 утра. Завтрак, затем убытие на самолете.
Молча я закончил этот день.
На следующий день погода была пасмурная, намеревался дождь. Зима в тех краях очень условная, похожа на наш апрель/май, температура примерно 17-20 градусов, ветрено; если и выпадают осадки, то минимум на день дождя стеной. Разумеется, в проливной дождь полет не состоится, и мы загружали машину так, «на всякий случай». Машину в любом случае надо загрузить, чтобы потом перегрузить в самолет, чтобы потом выгрузить, перезагрузить в машину и уже в завершении разгрузить в месте дислокации.
Ехать было недалеко, полкилометра, в самый край взлетной полосы, самый отшиб. Вероятно, в мирное время тут просто была стоянка самолетов или что-то вроде этого, потому что даже разметки не было и каких-либо сигнальных систем. Судя по наличию самолетов, я было подумал, что это музей. Мятые и побитые жизнью машины сами собой в голове вызывали песню «Смуглянка» и залихватские кадры из «В бой идут одни старики». Но почему-то верилось, что этот экспонат долетит куда угодно, потому что он добрый. Добрый самолёт.