Да ведь у них только кухарка да кучер теперь. Есть экономка, но она, говорят, больше для утешения барина.
Кровельщик ухмыльнулся.
Смотрел крышу на доме? задал ему вопрос Лифанов.
Смотрел и на доме, и на бане, Мануил Прокофьич. Крыша на доме, будем так говорить, один срам. Лет шесть не крашена, право слово. Железо было хорошее, тринадцатифунтовое, но везде проржавело. А в разжелобках, так что твое решето. Придется много нового вставить.
Так вот ты и сообрази, сколько листов купить надо. Где новое вставить, где подмажешь суриком. На Пасхе я осматривал комнаты, так в верхнем этаже на всех потолках протеки.
Штукатурка сыплется, карнизы обвалились, так чего еще. Тут, Мануил Прокофьич, с суриком ничего не поделаешь. Тут сплошь листы вставлять придется. Железа много понадобится.
Так сколько же, говори. Надо уж приступать к работе. Послезавтра я переезжать хочу в усадьбу. Не знаю, чего этот Пятищев прохлаждается и не выезжает. Я его честь честью просил уехать, назначил ему последний срок, а он все живет да живет. Когда уж срок-то был!
Прогорели хоть и важные господа, а вконец прогорели. Некуда им деться, отвечал кровельщик.
Прогар прогаром, а, должно быть, чести-то не понимают. Хотят, чтобы их силой выселяли, проговорил Лифанов и прибавил: Так вот ты и запиши, сколько листов железа надо, сколько сурику на подмазку, сколько масла и сколько краски. В зеленый цвет красить буду. Дороже это, много дороже ну, да уж чтоб все было на отличку.
Железа листов полтораста потребуется, Мануил Прокофьич, а то и больше.
Да что ты! Куда ж такая уйма? ужаснулся Лифанов.
Крыша тут одно разорение, вот как запущена. Старые листы снимем, выкроим, что получше, баню позаплатим. Там все запущено так, что и сказать невозможно! Посмотрите-ка вы у служеб-то Затворы с петель свалились затвориться невозможно. Кучер говорит: ведра допроситься не могу, чтоб купили лошадь поить. А старое ведро что сито.
Ну, трафь сказал Лифанов. Вот железа куплю и пришлю, так и ведер нам понаделаешь. В большом хозяйстве нельзя без ведер.
Это сколько угодно. Ведер-то мы из старого железа понаделаем, что с крыши снимем. Вот тут суриком позамазать да выкрасить, так в лучшем виде отслужат. Ведра в хозяйстве дело нужное.
Еще бы! И скотину поить, и в огороде для поливки. Садовник-то здешний сбежал или тут еще?
Никакого садовника тут нет. Все сбежали. Говорю вам, одна баба-стряпуха да кучер.
Лифанов вздохнул.
Удивительно, как это люди верхним концом да вниз! произнес он. А ведь когда-то, я помню, здесь у него были и садовник-немец с цигаркой в зубу, и камардин, и буфетчик толстопузый во фраке и повар, и арабчонок в красном колпаке на подъезде. А конюхов-то что было! А всякой челяди что! Егерь, псарня Лошади какие!..
А теперь всего пара, да и те убогие На них и воду, и дрова возят, они же и господам на выезд
Опустились, совсем опустились, покачал головой Лифанов.
Произошли, вконец произошли, прибавил кровельщик. Лошади-то на одном сене стоят, без овса. Своего овса нет, зимой продали, а с воли не покупает. Уж мне кучер-то много про их житье-бытье рассказывал, пока я вас дожидался. Только одно слово, что господа, а выходит совсем напротив.
Надо, однако, самого повидать да поговорить с ним насчет выезда поосновательнее. Ведь затем я и приехал.
Лифанов подошел к окну кухни и стал стучать в стекло.
IIВ окне опять показалась женская голова в красном платке, и на этот раз отворилась форточка.
Генерала вашего можно повидать? спросил Лифанов.
Да почивает он, батюшка. Похлебал и почивает, был ответ.
Когда же они проснутся?
Да теперь уж скоро. Вот барышня княжна прикажет самовар ставить сейчас они и встанут, говорила женщина, стоя около форточки. Вам, может статься, Ивана Лукича надо, так этот проснулся уже и с трубкой давно ходит.
Это шершавый-то такой? задал вопрос Лифанов.
Да, старичок, капитан, который при них существует.
Нет, этого-то мне не надо. Ты вот что Ты, гладкая, спроси у старой барышни, можно ли мне комнаты в доме посмотреть. Покои любопытно бы мне видеть. Пока генерал проснутся, я покои бы осмотрел.
В это время в кухне раздался дребезжащий электрический звонок, и женщина в красном платке сказала:
Да вот барышня уж звонят для самовара. Стало быть, барин проснулись. Идите смело в подъезд. Если заперто звонитесь. Иван Лукич отворит.