Благодарю вас, ваше превосходительство.
Лифанов вошел в будуар княжны вместе с маляром. Остальные остались у открытых дверей. Старуха-княжна чуть не плакала и говорила Пятищеву:
Но неужели уж всему конец? Неужели уж мы должны выезжать из нашего гнезда? Ведь вы мне говорили, что у нас есть еще кое-какие комбинации.
Пятищев смешался.
Да но Впрочем, это я говорил, кажется, только насчет поездки за границу, потому там жить дешевле бормотал он.
Комната княжны была обмеблирована тоже старинной мебелью. На окнах тюлевые гардины с шелковыми языками, украшенными тяжелым басоном и свесившимися от широких карнизов.
Стоял большой туалет красного дерева со множеством шкафчиков и ящичков с инкрустацией из черного дерева в виде мальтийских крестов, туалет, помнящий времена Екатерины Великой. Мебель тяжелая, массивные ширмы со вставленными в них гобеленами, и за ширмами кровать княжны. Потолок комнаты был расписан цветами, летающими птицами, гигантскими бабочками и купидонами, но был сильно закоптевши. Маляр Евстигней Алексеев умилился на потолок.
Какая работа-то, возьмите Один ах и больше ничего Ведь все это руководство настоящего живописца, что патреты пишет. Право слово
А ты подправить не можешь? спросил Лифанов. Вот там в углах-то того
Где же, помилуйте Тут совсем другой фасон работы. Разве хлебцем попробовать копоть снять
Ну трафь. А обои новые. Я тоже подыщу с купидонцами и букетцами. Бывает Ну, вот и все, ваше превосходительство, обратился Лифанов к Пятищеву, выходя из комнаты. Никакого мы озорничества не сделали, а только посмотрели. А капитан серчают и неподобающую словесность распускают.
Пятищев развел руками и несколько заискивающе сказал:
Капитан добрый человек, но он не понял, он не усвоил настоящего вашего положения. А вы вправе, добрейший, в полном праве все осматривать, потому дом ваш, все ваше. Мы здесь больше не хозяева, дом этот должен быть для нас уж чужой, а по русской пословице, с чужого коня и среди грязи долой.
Хе-хе-хе, ваше превосходительство, тихо рассмеялся Лифанов. Совершенно справедливо изволите говорить. Но мы учтиво, деликатно, политично А только давно уже вам пора выехать, потому все сроки прошли. Купили ведь мы еще эту усадьбу в посту, на Средокрестной неделе
Знаю, знаю, мой милейший
Просили вы пожить до Пасхи мы позволили
Виноват, кругом виноват, но такие обстоятельства
Потом просили еще на неделю и опять с нашей стороны без препятствий, потом а теперь уж май на носу. Помилуйте Я для себя купил. Надо переезжать
Все, все мы перед вами виноваты Кругом виноваты, и нет оправданий, перебивал Лифанова Пятищев.
Ну, то-то, ваше превосходительство. Сознаетесь мы вами и довольны, и благодарим. А теперь уже покорнейше просим, уезжайте не позже послезавтрого, потому послезавтра мы сами решили переехать и я при себе буду ремонт производить.
Как послезавтра?! воскликнула княжна удивленно. Но ведь это ужас, что он говорит!
Она стала прикладывать к глазам носовой платок.
Много отсрочек было уж, ваше сиятельство, много Теперь пора Всему мера есть сказал ей Лифанов.
Кровопивец! Совсем кровопивец! проговорил капитан. Глумится, издевается над женщинами. Лев Никитич! Да чего ж ты-то молчишь перед этим торгашом? Ты, дворянин, бывший предводитель! обратился он к Пятищеву.
Успокойся, Иван Лукич Не раздражайся Оставь перебил его Пятищев и взял у него из рук трубку, которой тот махал. Он прав, тысячу раз прав
И вот все время так Все время они ругаются и набрасываются ни за что ни про что, словно их что укусило, огрызнулся Лифанов. Ну-с, теперь только верхний этаж мне осмотреть. Верхний-то этажик уж у вас совсем подгулял, ваше превосходительство. Запущен, сильно запущен.
Вот эту комнату еще не смотрели, указал Лифанову маляр на двери в другой стене.
А эта комната дочери, подхватил Пятищев. Дочь у меня кончила в прошлом году институт. Зиму она жила в Петербурге у тетки, а на Пасху приехала к нам, заискивающе объяснил он для чего-то Лифанову.
Можно насчет комнатки-то полюбопытствовать? спросил Лифанов.
Пожалуйста, пожалуйста! Вы хозяин. Лидочка! Можно войти?
Пятищев стукнул в дверь. Дверь отворилась. Лифанов и маляр вошли в комнату.
IVОсмотр дома был кончен. Осмотрел Лифанов и верхний этаж или, лучше сказать, мезонин, где находились спальня самого Пятищева и комната капитана. Капитан не отставал от Лифанова и вверху опять сцепился с ним и стал ему говорить дерзости, так что Лифанов сказал ему, повысив голос: