Потом посмотрела на меня.
Поверить не могу, что это было. А ты?
Жалеешь? я посмотрел на неё. Неужели правда не боится?
О чём?
О том, что мы не остались там?
Онега покачала головой:
Никто не спрашивал нас, чего мы хотим, так ведь?
Тебя не спрашивали, верно А я
Не надо, Ваня, что теперь Я вспомнила не для того, чтобы ты жалел снова А Хорошо было. И как не с нами, она улыбнулась тихо.
Да нет, с нами, ты не хочешь, чтобы всё это было с нами, но было с нами. С нами, Онега! И если сейчас умереть, я знаю, что жил не зря, видел и любовь, и счастье в лицо. Ушло всё, упустил я, но видел, знаю, что есть. И во мне всё живо
Ты Не бойся, сказал я, чувствуя силу ста человек в себе.
Онега засмеялась:
Ну и ты не бойся, Ванюшка! смотрит и правда весело, глаза блестят.
Взглянула вниз и сказала с усмешкой:
О-о Вона, погляди-ка, мой братец, она кивнула на выехавшего вперёд всадника. Красавец, ничего не скажешь, гляди!.. Но ты лучше, Ваня, правда-правда!
Боги, шутит ещё! Кто бы ещё на её месте шутил?
Орик, вот, кто шутил бы
Всадник в алом плаще, на высоком белом без пятен коне, в золотом шлеме. И двое за его плечами, Доброгнева за правым плечом, Явор за левым. Но они довольно далеко от него, он значительно впереди. Алый плащ мокнет под дождём, превращаясь в неприглядную тряпку.
Ава, спускайся! Не мокни на стене, тебе вредно только родила, простынешь! крикнул Дамагой, усмехаясь.
Меня простудой не возьмёшь, Дамагой! ответила царица со смехом. Ты же знаешь, такие как я, простудами не болеют! Золота ржа не берёт! Это тебе поберечься надо, простой человек! Сын весёлой потаскухи.
Ну, дрянь услышали мы его бормотание, он набычился, подняв плечи, качая головой в богатом золотом шлеме.
Потом поднял голову, и лицо его стало бледно, черты обострились:
Я сын потаскухи, это верно, но мне, мужчине, не стыдно. Вот тебе-то каково, самой потаскухой быть?! Я сам научил тебя отлично на спинку опрокидываться. Помнишь ещё, золотая царевна?! Али под тыщами других давно позабыла?!
С расчётом на окружающих сказал, на ратников, смутится Онега, унижены и побеждены они. Но с нею, с Онегой такое не пройдёт, уж я-то знаю. Ничто не дрогнуло в ней от его слов. Верно, золота ржа не берёт.
Дак не о чем особенно было помнить-то, добрейший братец! как ни в чём, ни бывало, продолжила легко смеяться царица. Ты чего привёл свою банду? Лунная жрица не боится тебя, как Белогора, который её, бедняжку, так притеснил, что ни одного её Лунного двора не тронул?.. Явор, вы с Дамагоем как делите любовницу? Али ты не знаешь, что они сто лет знакомы и всегда о-очень близко дружили! Ты бы поглядывал! А то они сейчас победят, и на что ты им станешь нужен?! Может, думаешь, тебе корону наденут?! царица прыснула даже. А-атличный союз у вас! Крепкий, честный! Чести особенно много. Хоть взаймы бери, ковшами отвешивай. Всё царство затуманили своим враньём. Надолго ли, Доброгнева?!
Болтаешь много, Ава, произнесла Доброгнева, усмехаясь, изящно сидя в седле в тяжёлом бело-чёрном одеянии, расшитом жемчугом так богато, что оно кажется чешуйчатым. Она легко придерживает уздечку, серая кобыла пританцовывает под ней слегка.
Так и есть, чешуйчатые чудище вместе с лошадью
Боишься, знать, добавила Доброгнева.
Но царица не смутилась и этими словами:
Боюсь. Как не бояться? легко согласилась и даже с улыбкой. Несмотря на то, что клячи под вами все грязью замазались, как и алые плащи ваши. Вас вон, тыщ тридцать, поди, притащилось, а нас тут всего ничего. Ясно боюсь, и не скрываю. Но теперь и ты бойся, лживая подруга, за спину гляди! У Явора, помнится, острый меч. А намЧто вы нам можете сделать, кроме как убьёте?
Под её непринуждённые и весёлые даже речи, я чувствую, как меня отпускает напряжение, я обернулся на воинов около, и у них на лицах просвет, никто не боится, когда так говорит бесстрашная весёлая царица. Сияющая золотая царица, уверенная, что как бы ни сложилось, победа наша, потому что то будет победа духа.
Сдайтесь, Ава, проговорил Дамагой. Сбережёте жизни.
Царица, продолжая улыбаться, обернулась на стены, оглядела наших воинов, и вдруг они, будто прочитав её мысль, как по команде, повернулись спинами и сняли штаны, обнажив зады, выкрикивая при этом нахальные и оскорбительные лозунги в адрес пришедших завоевателей.
Уж извини, Дамагой, крикнула царица, смеясь. Но нам сдаваться не к лицу. Чего же царю скажем? Нет, не пойдёт!