Сигню улыбнулась, но уже совсем по-другому. И опять долго смотрела, а потом проговорила уже совсем другим мягким и согревающим голосом:
Я всегда знала, что ты намного лучше, чем хочешь казаться, Асгейр. И что Агнету ты любишь. И сына. Я вижу. я всё это вижу. Ты так привык показывать свои худшие стороны Почему? Мы все люди. Дурное и некрасивое есть в каждом. Каждый совершает ошибки. И мы всё время, каждый день, выбираем между добром и злом, между светом и тьмой А ты хороший человек. Только сам не веришь в это, так заигрался в мерзавца. Становись собой, Асгейр Берси.
Мы некоторое время просидели в тишине и я думаю, она сказала, что всегда думала Значит не считала меня таким, как все привыкли считать меня паршивцем.
Я никогда не считала тебя плохим, говорит она, пугая тем, что прочла мои мысли.
А она смеётся.
Идём. Агнета в баню пошла, сходи тоже, повинись, утешь её. Только ты сумеешь её утешить. Один ты.
Она встала, подойдя к двери, открыла её.
Ты розами пахнешь, Свана, сказал я, поравнявшись с ней в дверях.
Она улыбнулась спокойно:
Я знаю.
Ну, не чудо баба? Сама розами пахнет, а ведёт себя как железный клинок гибко, но твёрдо.
Ведь и не дрогнула ни на миг от моих признаний. Так хорош Сигурд для неё до сих пор? Это я как дурак, мою Вита Фор едва не потерял
И, надо сказать, Агнета правда стала сильно меняться с того дня. Стала пропадать днями в лекарне и на Детском дворе, я почти и не вижу её. Очень быстро снова похорошела, платьев нашила новых, украшений накупила, и так всё это идёт ей. Я всегда знал, что она прекрасна. Почему мне пришлось открывать глаза на самого себя? Ведь и моя Вита Фор, это неотъемлемая часть меня. Как я мог забыть об этом? Этак всё забыть и всё ратсерять можно от одной только праздной глупости.
За те две недели, что не было в Сонборге Рауда, Астрюд приспело рожать. Мы не знали ничего об этом. Ненавидя меня, её родители и ей внушили, что я ревную и убью её и ребёнка, если позвать меня помогать ей.
Её мать всех своих детей, из которых в живых осталось вместе с Астрюд четверо, рожала легко и непринуждённо при помощи обычных своих челядных. Но Астрюд породой пошла совсем не в мать, она оказалась слабее, да и роды начались намного раньше срока
Однако родители никого не позвали на помощь. И когда приехал Рауд, он застал жену уже на краю могилы.
Охваченный отчаянием, он кинулся ко мне. Сначала налетел с упрёками, как я могла не пойти к его жене, когда меня позвали на помощь:
даже Ганне идти не позволила?! Ты так зла на отца Астрюд до сих пор, что решила и её угробить?! кричит бледный Рауд, застав меня в лекарне.
Здесь все: и Ганна, и Хубава, и Боян и все с изумлением смотрят на Рауда. Мы не спорим. Мгновенно собираемся.
Глядя, как побледнела Сигню и, не расспрашивая, не возражая, она, и все её ближние лекари, засуетились, складывая свои ящички, я всё понял: они ничего не знают об Астрюд, поганый Ивар решил натравить меня на Сигню, подлые слухи о ней пустить по Свее. Доверие бондеров к дроттнинг подорвать, их любовь и восхищение. Поколебать её власть. Отлично придумано. Ещё и меня использовать решил. И дочь не пожалел
Он долго ждал возможности отомстить за себя, за своё поражение, за своё унижение. На которое сам и пошёл. Опорочить дроттнинг, очернить, подорвать веру в неё, такую дорогую для Сигурда, для все Свеи лучшей мести победителям и не придумать.
Я бросился в терем к Сигурду. Он разговаривал с воеводами, с учений вернулись.
Кай! Казни немедля Ивара! почти выкрикнул я.
Все оглянулись на меня.
Что, поссорился с тестем? усмехнулся было, Гагар.
Но Сигурд не улыбается, сразу почувствовал, что дело нешуточное.
Кай, Ивар злоумышляет против дроттнинг! горячо продолжил я.
При этих моих словах посерел лицом ещё и Гуннар. А Сигурд поднялся, пристёгивая отложенный уже меч.
Когда мы подъехали к дому Ивара, то застали весьма красноречивую картину. Сигню в сопровождении чуть ли не всей лекарни посреди пустого двора, где у Ивара не росли ни цветы, ни овощи, потому что его жена и дочери из лени или высокомерной тупости своей заниматься таким «низким» делом не хотели, при этом не пряли, не шили и не ткали. Чем занимались только целые дни, ведь и грамоты они не знали?
Убирайся, проклятая ведьма! Завистью извести нашу дочь хочешь! вопила лохматая и неприбранная, вопреки обыкновению, ещё молодая и довольно красивая обычно мать Астрюд, бывшая дроттнинг Грёнавара.