Обмакнув в густую пену длинные усы, загорский купец, пригорюнясь, потягивал пиво. На гладких, запотевших от холода боках глиняной кружки собирались капельки влаги.
Мастер Серпенте молчал, попыхивая трубкой. Ожидал продолжения. Дела в Загорье не слишком его беспокоили: до тех пор, пока Удентальская Вдова не дотянется до какого-нибудь океана, интересов Серпенте Квирилльского она не затронет, однако идея в одиночку проехать по кишащим разбойниками землям теперь казалась не такой уж удачной.
Ходят слухи, вновь заговорил его собеседник, что скоро Вдова удентальским селянам велит подати платить, как в прежние времена. И в ополчение их нынче силой набирают: хочешь не хочешь иди служить, кровь за королеву проливать. Ей войска нужны, и вроде деньги есть, чтобы наемникам платить, только наниматься немного нашлось охотников. А из тех, что нашлись, через леса наши до Надерны хорошо если треть добралась. Поговаривают, купец перешел на шепот, что Карталь из-за разбойников не взяли до сих пор. Но тут уж я не знаю. Не знаю. Слухи о войне ходили, конечно, не один купец на этом деле погорел. Но я с Карталем дел не вожу, меня и не коснулось.
С утра пораньше мастер Серпенте двинулся дальше. Через перевал, в Гиень. Вчерашний купец был одним из последних гостей традиционной Рыженьской ярмарки, богатой и многолюдной, на семь дней занимавшей красивую долину в предгорьях. Видимо, ужасные разбойники не так уж и нарушили привычный порядок вещей, раз никаких слухов об убитых или ограбленных купцах не дошло до Квириллы за прошедшие после ярмарки две недели.
А раз купцов не тронули, то на одинокого путешественника тем более внимания не обратят.
Мастер Серпенте передвинул подальше из-под руки притороченный к седлу длинный меч. Ну его к бесам, оружие. Всегда есть соблазн схватиться за него, даже когда можно решить дело переговорами. А когда доходит до драки, тут уж и захочешь, а не договоришься. Кому это надо? Наемникам, что до Уденталя так и не добрались, может, и предпочтительнее было мечом помахать, вместо того чтобы как люди поговорить, но уж не почтенному человеку, не мастеру Первого Дома Десятиградья.
Столицей Уденталя, а теперь и всего Загорья был город Надерна. Именно там располагалась резиденция Удентальской Вдовы. Разумной дамы, ничего не скажешь. Опасной. Но в торговых делах честной. Кто ж, интересно, мешает ей так старательно? И главное, зачем? Только чтобы спасти Карталь? Может статься. Может.
Разбойники. А если уж называть вещи своими именами, то не разбойники, а самые настоящие партизаны. Борьба между ними и властью шла с переменным успехом. Иной раз целые области выпадали из-под контроля ее величества. Потом войска возвращали население под руку королевы, наводили порядок, жизнь вроде налаживалась, но почти сразу где-нибудь на другом конце королевства поднимались в мятеж сразу несколько деревень. И беспорядки вновь распространялись по Загорью, как степной пожар.
Нашла коса на камень. Почти пять лет ни та, ни другая сторона не могла взять верх. Серпенте мог поклясться, что партизаны получают поддержку из-за границы. Деньги, люди, оружие. Может статься, что и продовольствие. Но кто занимается обеспечением? Карталь? Маловероятно. Не настолько богато и сильно это небольшое воеводство. Венедия? Это походило на правду Объединенные воеводства, когда в них наконец-то будет наведен порядок, станут неприятно сильным соседом. Особенно при поддержке Готской империи. А рыцарственные готы недвусмысленно заявляют о том, что помогут прекрасной королеве, если кто захочет ее обидеть. Правда, и на готов есть управа, но они об этом пока не знают. Хм, а вот венеды знают. И надо ли им в таком случае вкладывать свои деньги в непонятных партизан?
К тому же Загорье явно собиралось расширяться на юг, а не на север. Неудача с Карталем королеву если и расстроила, то не обескуражила. Но если не Карталь и не венеды, кто тогда? Исманы? Может быть, и так.
А впрочем, так ли это важно? Пока.
Королева. Изумительно красивая, властолюбивая, мстительная.
Мстительная.
Проезжая через Загорье, мастер Серпенте слушал. Слушал внимательно, хотя и удерживался от расспросов.
Отношение к королеве было двояким. Все верно. Вспоминая начало ее блистательного шествия по воеводствам, превращенным сейчас в единое Загорье, относиться к этой женщине однозначно казалось невозможным.