«Вспомните какую-нибудь важную для вас ситуацию, которая могла случиться только в эти годы, ни до, ни после такого, скорее всего, с вами произойти не могло. На пустом стуле кто-то, кого тогда с вами не было, «вас здесь не стояло». Возможно, это друг, которого просто не было в стране, или ребенок, который был слишком мал или еще не родился, кто угодно, кто не мог разделить с вами этот опыт. Расскажите ему, что это было и чем это было для вас так важно. За время вашего рассказа можете раз-другой поменяться с ним ролями и задать вопрос или высказать суждение. Обращайте внимание на любые трудности этой попытки объясниться и возникающие чувства».
В «разогревное время» уложиться не удалось: попытка объясниться и признать свое «важное» сама оказалась чем-то очень важным. Разогрев потребовал шеринга в тройках, и казалось, что никакого времени не хватит: не появление ли того, кому вспомнить действительно нечего, открыло шлюзы?
А одна группа, работавшая с темой «Близкого ретро», создала почти в самом конце своего психодраматического исследования прелестный образ «Стола Находок», где можно было собрать в одном пространстве все то, что потерялось, забылось и вспомнилось в психодраматической реальности. Разумеется, это были личные находки, личные встречи с потерянным, но, возможно, не только:
Я твой кураж и ощущение рискованного, но бесконечно разнообразного будущего.
А я чувство удивления, даже не обязательно радостного, но все же удивления: так давно не было никаких новостей, а тут вдруг сразу столько всего, ну надо же! Ты готов был доживать вообще без меня, но мы все-таки ненадолго встретились.
Я жадность восприятия: обязательно нужно прочитать, посмотреть, причем именно сейчас, а то не успеешь.
Я твои волнение и страх перед лицом формального авторитета: он такой важный, а ты так уязвима и так от него зависишь.
А я чувство «второй молодости», нового шанса все переиграть, сделать новые ставки и уж на этот раз конечно же выиграть.
Острое чувство важности момента, рокового мгновения, когда кажется, что сейчас решается все.
Я твоя надежда на то, что самое трудное позади, вот теперь то самое время планировать, строить, развернуться.
И эти голоса «Стола Находок» один из ответов на вопрос о том, что взрастило Траву Забвения. Любой дачник знает, как катастрофически быстро зарастает могучим бурьяном возделанная земля, на которой руки не дошли посеять и взрастить что-то другое, не свойственное местности.
На конференции «Стола Находок» не было сказав свое в индивидуальных виньетках, Трава Забвения словно и впрямь расступилась, обнажив связь того, что удалось вспомнить, и того, что заставляло забыть. Мы заканчивали свою работу прямым ответом на вопрос «зачем». Отвечало само Забвение, и на этот раз оно уже не было личным как и «близкое ретро». Возможно, в другой день и час оно сказало бы больше, но и в первый день конференции, когда самая глубокая личная работа была впереди, а дух общности участников еще только возникал, его прямые ответы на вопрос: «Зачем ты пришло, и заслоняешь, и путаешь память об этих годах?» помогли не только помянуть, но и призадуматься:
Чтобы вам не было так стыдно за все те глупости, которые вы умудрились понаделать сгоряча.
Чтобы вы случайно не вспомнили, как много иллюзий, соблазнов и надежд вспыхнули и погасли.
Чтобы вам не распутать разумное с безумным.
Вам никогда не объяснить ни себе, ни друзьям, что это было, а я помогаю вам снять этот вопрос. Я закрываю тему.
Чтобы вы не поняли, как много потеряли.
Чтобы не было так жалко того живого, доверчивого и ранимого, которого больше нет.
Я осторожное Забвение: посмотрим, что будет дальше, и тогда уже можете отредактировать свою память так, как это будет безопаснее.
Я здесь для того, чтобы вы не тратили душевных сил на сожаление о том, что хорошо начиналось. Кто знает, каких усилий от вас потребует будущее.
Как знать, если бы герои «Гамлета» услышали, что именно предлагает в дар безумная подруга принца: «Вот розмарин это для памятливости: возьмите, дружок, и помните. А это анютины глазки: это чтоб думать» Если бы знать, если бы знать
Глава 2. Старые терапии в новых обстоятельствах[7]
Стариков добивают спортивно,
Стариков обзывают противно.
И, на эту действительность глядя,
старики улыбаются дивно.
Есть в улыбке их нечто такое,
что на чашах Господних витает
и бежит раскаленной строкою
по стене но никто не читает.
Некоторые психотехнические традиции имеют тысячелетнюю историю, другие несоизмеримо моложе. Говоря о «старых терапиях», я буду иметь в виду всего лишь XX век и те групповые психотерапевтические подходы, которые в этом веке возникли первыми: психодраму и группанализ, связываемые с именами Морено и Фулкса. На коротком отрезке времени, когда психотерапия оформилась во всем мире в профессию и породила свои «жанры» и субкультуры, эти два групповых подхода повидали разное. Во дни их молодости они казались не совсем благонадежными, даже скандальными психодрама в особенности; были и времена популярности, даже попыток доминирования, «территориальных претензий», и постепенное обрастание рутиной, собственное неизбежное превращение в «культурные консервы», и жесткая конкуренция со стороны более молодых подходов