Молодой человек вздохнул и прищурился на солнце, слегка сдвинув светло-русые брови. Взгляд его серых глаз на секунду задержался в небе на пушистой борозде, оставшейся от пролетевшего недавно самолета, и скользнул по крышам многоэтажек. Где-то, будто совсем рядом, с шумом проехал трамвай, и Мартин внезапно вспомнил, как в детстве, поругавшись с бабушкой, ушел из дома в гордом одиночестве. Он тогда даже проехал несколько остановок автобуса, пока кто-то из пассажиров не забеспокоился и не сообщил вожатому. Тот восьмилетний мальчик был очень сердит на вредных взрослых, а сейчас, кажется, этим самым вредным взрослым уже стал он сам, вчера вот Мария
Мысль оборвалась. Только сейчас молодой человек осознал, что девочки, которая всего минуту назад крутилась возле его ног, что-то рассказывая, рядом нет, и на мгновение оцепенел.
Мария!
Взгляд налево. Пустынный тротуар с несколькими припаркованными машинами, включая автомобиль самого Мартина, голубь, демонстративно расхаживающий туда-сюда, дорожный указатель и поворот налево. Затратив на осмысление этого не более двух секунд, молодой человек резко повернул голову направо. Шагах в пятидесяти спиной к нему стояла маленькая девочка, а перед ней на карточках сидела мужская фигура в огромном странном плаще и надвинутом на лоб капюшоне, который сильно скрывал лицо.
Из горла Мартина вырвался легкий хрип, характерный для человека, который хотел что-то сказать, но от ужаса забыл все слова.
Мария! почти прыжком он преодолел расстояние до ребенка и, схватив дочь за плечо, буквально отдернул ее в сторону.
Ты! с ощущением закипавшего внутри негодования молодой человек выпрямил плечи перед незнакомцем, стараясь казаться как можно выше. Знаешь что
Фраза осталась недосказанной. Тот медленно встал, возвысившись во весь свой исполинский рост, и теперь нависал над ним, по-прежнему не открывая лица. Широкие плечи скрывал плащ странного покроя, словно у героя исторического фильма, под капюшоном можно было рассмотреть только прямоугольный подбородок и кожу нездорового сероватого оттенка. Мартин был готов поклясться, что за всю свою жизнь не видел таких гигантов.
Знаешь что запальчиво начал он, но осекся: незнакомец цепко схватил его за запястье длинными тонкими пальцами.
Я вам не враг, спокойно сказал он низким тембром и усилил хватку.
Мартин сделал попытку освободиться, но это ему не удалось. Рука стала гореть так, будто ее держат над открытым огнем. К горлу подступила тошнота, картинка поплыла перед глазами, колени подкосились. Звон в голове перемешался с гулом проезжавших неподалеку машин, во рту пересохло. Усилием сознания молодой человек перевел взгляд на стоявшую в двух шагах от него маленькую светловолосую девочку в синей курточке, которая не выказывала ни тени беспокойства, и сделал последнюю попытку освободить руку, со всей силы дернув ею. На удивление, все получилось очень легко и он чуть не упал от совершенного резкого движения. Болезненно захватывая ртом воздух, Мартин уставился на свое запястье, которое, как ни странно, выглядело абсолютно нормально, и вновь повернулся к обидчику.
Тебе нужны неприя начал он и замер. Странный человек в плаще исчез, словно его и не было: впереди тянулась неширокая улица, где-то за углом сигналила машина, моющая тротуары. Рядом не было никого, кроме Марии, которая спокойно стояла на месте, словно ничего не произошло. По руке Мартина к плечу пополз мерзкий холодок, смешанный с зудом. Несколько раз судорожно вывернув кисть, чтобы избавиться от странного ощущения, молодой человек присел перед дочерью, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал ровно.
Родная, ты в порядке? Пожалуйста Мы же тебя просили. Нельзя подходить к чужим людям. С ними нельзя разговаривать!
Девочка молча кивнула.
Что он тебе говорил?
Ничего, ответила Мария. Мы едем домой?
Да. Идем к машине, с некоторым облегчением кивнул Мартин, не заметив, как дочь опустила в карман курточки то, что зажимала в кулаке.
Перед тем, как повернуть ключ зажигания, молодой человек осмотрел свою кисть, на которой не было и следа необъяснимых маневров, сосредоточился на ощущениях, убедился, что с самочувствием все в порядке, и взглянул в зеркало заднего вида.
Можно еще пока не бриться, подумал он, потерев подбородок, потом провел рукой по волосам, слегка прикрывавшим шею и уши. Когда мне было семнадцать, это расстраивало, в тридцать это преимущество. Когда ты «облезлый блондин» без претензий на пышную лицевую растительность