Больно?
«Да! Очень!» хотелось заорать в ответ, но я опять покачала головой, поднялась на ноги и решительно сказала, избегая встречаться с Игорем взглядом:
Убедились, что я в порядке? И моему здоровью ничего не угрожает?
Да, кивнул он, удивившись моей резкости.
Я не могла его просто так выставить. Ждала, пока он сам поймёт, что пора и честь знать.
А я принёс вам мандарины. Решил, что к праздничному столу это будет уместно.
Это было неожиданно приятно, только он не мог знать
Спасибо, но я не праздную Новый год.
И не празднуйте, легко согласился он. Но мандаринов поешьте. Продавец заверил, что они очень вкусные.
Игорь, не дожидаясь моего согласия, прошел сначала в прихожую за большим пакетом, а потом на кухню. Я же, как на верёвочке, следовала за ним, забыв, что полминуты назад хотела выставить его за дверь.
Игорь выложил фрукты в раковину, помыл и красиво разместил на большом блюде, которое я отыскала в кухонном шкафу.
Я много купил. Остаток сложу в холодильник, ладно? он открыл дверцу, вывалил запас в ящик, захлопнул холодильник и замер, уставившись на дверцу.
Я удивилась, что он замешкался, но потом поняла, что прямо перед его глазами сейчас наша с Мишей фотография, магнитик с юга. Довольные и счастливые, мы смотрим в кадр. На ней я как будто не я. Та, другая. Не та, что сейчас. Постаревшая на целую жизнь.
Игорь обернулся и серьёзно на меня взглянул:
Лиза, я должен спросить. Я имею в виду, что должен знать Куртка в прихожей, мужские принадлежности в ванной, фотография
Он аккуратно подбирал формулировку, чтобы не показаться навязчивым. Я видела, что его это смущает, и сразу поняла, что он имеет в виду. Пожалуй, так будет лучше. Стоит расставить все точки над «И» прямо сейчас.
Это мой муж Миша. Он умер от ковида ровно два года назад.
Игорь не стал ахать, охать, извиняться и соболезновать. Но на секунду мне показалось, что в его зрачках я увидела отражение своей боли.
Я знаю, что странно и даже ненормально хранить его вещи. Таня пыталась их вывезти, хотела отдать в какой-то благотворительный фонд. Я не дала. Так создавалось ощущение, что он жив, он рядом. Сейчас придёт с работы и спросит, что у нас сегодня на ужин.
Я опустилась на табурет и стала теребить подол платья, поправила на руке ремешок часов, а Игорь присел напротив. Не знаю, в чём причина. Может, он так к себе расположил, а может, просто сработал «эффект попутчика» малознакомому человеку легче говорить о сокровенном, но остановиться я уже не могла.
Он врач-реаниматолог. Работал в «красной зоне». Пахал как проклятый и в общем, он заразился сам.
А как же начал было Игорь, но я уже знала, о чём он хочет спросить.
Вакцина тогда ещё только разрабатывалась Если бы, господи! Если бы! Вы не представляете себе, сколько я об этом думала. Спасло бы его это? Или всё-таки судьба? Когда он только заболел, я была уверена, что всё обойдётся. Остался в палате прямо после смены, как только пришел результат теста. Я знала, что он сильный, сможет справиться. Но через три дня после первых симптомов Миша попал в реанимацию. Через неделю его не стало. Это было как обухом по голове. Мне казалось, что я орала, узнав об этом, потому что от боли разрывало все внутренности, но в действительности не произнесла ни звука.
Я судорожно вздохнула и снова поправила на руке часы.
Хоронили его в закрытом гробу, чтобы не допустить распространения инфекции, и мне на мгновение почудилось, что там не он. Что произошло какое-то недоразумение, путаница, и сейчас он войдёт в двери траурного зала, и всё разрешится. Обнимет меня, успокоит, и мы вместе вернёмся домой. Но чудес, к сожалению, не бывает. После праздников я нашла в себе силы сходить в больницу и забрать его личные вещи. В ящике стола в ординаторской был такой бардак. Похоже на него. В вещах оказались и вот эти часы, я подняла руку, чтобы показать. Они стояли. Я носила их трём часовщикам, Игорь! Трём! Но найти причину они так и не смогли. Я ношу их с тех пор. Так мне кажется, что он всё ещё рядом.
Отвела взгляд и снова посмотрела на циферблат. Без пяти пять. Примерно в это время он приходил с работы.
Работать я не могла долго. До конца учебного года так и не выходила. В школе меня поняли, директор вошла в положение. После Мишиной смерти государство выплатило приличное пособие. Спасибо Тане, она оформила и подала все нужные документы. Кроме того, у нас с Мишей были кое-какие сбережения. На это и удалось прожить. Всё это время я практически ничего не ела. Не нарочно. Просто забывала. Похудела на пятнадцать килограмм. Однажды я не смогла открыть дверь Тане, потому что упала в голодный обморок, и с того дня она заделалась моей нянькой. Тогда я её ненавидела. А сейчас понимаю, что без неё бы не выжила. Хотя я и так не выжила. Я уже не я без него. Так, оболочка. Бледная копия.