Воскресные охотники. Юмористические рассказы о похождениях столичных подгородных охотников - Лейкин Николай Александрович

Николай Александрович Лейкин

Воскресные охотники

Юмористические рассказы о похождениях столичных подгородных охотников

© «Центрполиграф», 2021

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2021

Воскресные охотники

Весенняя охота

Был апрель в половине. Нева только еще вскрылась ото льда. По воде то там, то сям плыли большие белые ноздреватые льдины. К одной из промежуточных пристаней шлиссельбургского пароходства подошел большой пароход, пришедший из Петербурга, и, шипя парами, начал выпускать пассажиров. Вышли на пристань четыре мужика в рваных полушубках и с большими пилами за плечами, вышла баба с котомкой, с закоптелым котелком и жестяным чайником, выпрыгнул и охотник, средних лет мужчина, и стал высаживать собаку, таща ее на цепочке. Охотник был одет в чрезвычайно причудливый наряд, состоящий из желтой замшевой куртки на лисьем меху и из меховой шапки с ушами на манер капора. Плоские пуговицы куртки поражали своей величиной, были чуть не двух вершков в диаметре и имели на себе изображения собачьих голов. Кожаные сапоги с войлочными от икр до колен голенищами оканчивались раструбами и походили на средневековые испанские сапоги. К охотнику тотчас же бросился старик-егерь, в заплатанной серой куртке с зеленой облинявшей оторочкой, принял от него собаку и стал стаскивать с него ружье в чехле, перекинутое через плечо.

 Ивану Павловичу доброго здоровья! Первым из охотников изволили обновить навигацию,  заговорил он.  И Фингалка с вами Здравствуй, Фингалка Кажись, Фингалка-то у вас, Иван Павлыч, немного похудел.

 Чудак-человек. Собаке худоба не мешает. Нарочно выдерживал его зиму, чтобы не разжирел,  отвечал охотник и спросил:  Неужто и в самом деле я первый на пароходе?

 Как есть первый. Ведь вчера только и пароходы-то начали ходить. Пожалуйте саквояжец-то ваш. Фляжечку не снимете?

 Что ж фляжку-то снимать! Велика ли в ней тяжесть!

Они начали взбираться по ветхой скрипучей лестнице на берег. В береговых рытвинах лежал еще снег, деревья и кустарники были голы и не успели даже надуться почками.

 И зимой ни разу не приехали к нам, как есть ни разу

 Да что же было делать при таких страшных снегах?  отвечал охотник.  На лыжах я ходить не умею. К тому же и морозы Ведь смучали зимой двадцатиградусные морозы.

 Беда Чистая беда. У нас и не двадцатиградусные морозы, а по тридцати пяти градусов стояли. Углы от морозов трещали, право слово. Не натопиться было вот до чего. Бывало, так в полушубках и спали. Лежу я раз ночью на плите вдруг удар, словно из пушки. А это мороз об угол

 Ну?! Неужто так сильно?

 С плиты чуть не свалился вот до чего. Немного погодя опять. А потом в третий раз. А за задворками волки воют.

 Неужто волки на деревню приходили?  удивился охотник.

 За нашей охотничьей сборной избой все ночи простаивали,  отвечал егерь.  Все собак караулили. Запах-то собачий чуют ну, и караулят.

 Стоят и воют?

 Стоят и воют. Да ведь как воют-то! В трель.

 С голоду?

 Само собой, с радости не завоют. Ведь на деревне всех мужицких собак переели, а потом уж и к нашим собакам подбираться стали.

 Что ж ты их не стрелял?

 Позвольте Как же их стрелять, коли ничего не видать? Ночь темная, зги не видать, а волк он хоть и воет, но сидит, притаившись за углом, сидит и собаку караулит.  Охотничьих-то собак не попортил?

 Как возможно попортить! Берег я их пуще глазу. Чуть после сумерек сейчас уж выводил на цепочке. Да у меня, правда, зимой-то только две собаки и было: докторова да Семена Гаврилыча.

 Приезжал доктор-то зимой?

 Приезжал раз, попробовал на лыжах, провалился и уж больше ни ногой А только и снега же были! Господи! И посейчас снегу в лесу на аршин, где его солнцем не хватает, а ведь уж река разошлась.

Они вышли на деревню.

 В сборную избу прикажете?  спросил егерь.

 А то куда же? Ну что, какие у вас в деревне новости?  задал вопрос охотник.

 Новый кабак открылся.

 Здравствуйте! Мало было. Это который?

 Да ежели две штофные лавки считать, то пятый. Теперича, Иван Павлыч, у нас канканерция на деревне началась. Такую водку везде продают, что просто шаль. Иван Родионов так воспламенился, что новое сукно в трактире на бильярде сделал. «Пущай,  говорит,  буду я на отличку» Это перед новым кабатчиком-то. Тот шарманку у себя поставил, а Иван Родионов говорит: «Я ему органом нос утру». Красные занавески в чистой половине на окнах повесил, в углу купидона поставил. К каждому стаканчику кильку даром предоставляет. Новый кабатчик сад на дворе разводить собирается. «Пусть,  говорит,  господам охотникам будет в свое удовольствие». А Родивонов вчера такие слова говорил: «Заведу,  говорит,  маркитанта для селянок и дутых пирогов пусть господа охотники кушают на питерский манер».