И тогда позвал он своего молчаливого слугу, которого некогда сам же вылепил из глины и который носил имя Божие в устах своих(2), и приказал ему разыскать на улицах Коппеля-Медведя и Екеле-дурачка, ибо они были нужны ему.
Когда же эти двое пришли, он объявил им:
-- После того как день угаснет и наступят сумерки, идите снова на кладбище, и ты, Екеле, играй на своей скрипке одну из песен, какие поют дети во время праздника кущ. И духи умерших станут слушать тебя, потому что первые семь дней земные мелодии еще связывают их с этим миром. Потом вы пойдете обратно, и ты, Екеле, не переставай играть. Но когда вы вернетесь в эту комнату, вам следует сразу же выйти вон. И не вздумайте оглянуться! Ибо то, что я хочу сделать, есть тайна Пламенных, которых именуют также Престолами, Колесами, Могуществами и Воинствами, и не вашим глазам видеть ее.
Они пошли и сделали по его приказу: Екеле-дурачок наигрывал на скрипке веселые мотивы праздника кущ, а Коппель прыгал изо всех сил. Так они прошли среди могил до стены и вернулись обратно по пустынным улицам, а за ними неслось белое светящееся облако. Оно поднялось вместе с ними по лестнице и влетело в комнату высокого рабби.
Как только приятели закрыли за собой дверь, рабби произнес запретное слово из книги Тьмы -- слово, которое сотрясает землю, крушит скалы и вызывает мертвых в мир живых.
И перед ним в своем земном облике явилось дитя, и было оно все равно что из плоти и крови, и свечение его погасло. И оно бросилось на пол и принялось плакать, жалуясь и умоляя вернуть его обратно в сад мертвых.
-- Я не пущу тебя в истину и вечность, -- грозно ответил высокий рабби, -- и ты вновь начнешь свою земную жизнь, если не дашь мне ответа. Во имя Всевышнего, единственного и всеединого, Того, Кто был, и есть, и пребудет, заклинаю тебя: скажи и укажи, кто причастен греху, за который детская смерть пришла в город?
Дитя опустило глаза долу и покачало головой.
-- Кто причастен тому греху, -- едва слышно прошелестел его голос, -- и за кого Бог призвал нас к себе, не ведомо ни мне, ни даже ангелу, поставленному нашим хранителем. Кроме Бога это знает только один человек на свете, и человек этот -- ты!
Стон вырвался из груди старого рабби. И он сказал слово, снимающее чары, и дитя унеслось обратно на родину душ.
А высокий рабби вышел из дома и в одиночестве зашагал по ночным улицам гетто к реке, а затем вдоль по берегу, мимо рыбацких хижин, пока не достиг каменного моста.
Там, под мостом, стоял розовый куст, на котором распустился один-единственный красный бутон, а рядом с ним вырос куст розмарина. Оба растения, казалось, обнялись ветвями, да так тесно, что лепестки розы касались белых цветков розмарина.
Высокий рабби наклонился и с корнем вырвал куст розмарина из земли. Потом он снял проклятие с головы женщины, которая нарушила брачные узы.
Черные облака неслись по небу, бледный свет луны серебрил шпили и арки моста. Высокий рабби спустился к воде и бросил розмарин в реку, чтобы его унесло волнами и затянуло в шумную пучину вод.
В эту ночь в еврейском городе угасла эпидемия чумы.
В эту ночь в своем доме на площади Трех Колодцев внезапно умерла красавица Эстер, супруга банкира Мейзла.
И в эту же ночь в своем замке в Старом Граде с мучительным криком пробудился от сна император Священной Римской империи -- Рудольф Второй.
(1) Bluemchen (нем.) -- цветочек. Здесь и далее -- примечания переводчика.
(2) Имеется в виду Голем -- персонаж еврейских каббалистических преданий. Этот глиняный великан оживляется либо именем Бога, либо написанным на лбу словом "жизнь".
II. СТОЛ ИМПЕРАТОРА
Однажды ранним летом 1598 года по улицам Старого Града Праги рука об руку шагали два молодых чешских дворянина.