У Ленки, подруги жены, был день рождения тридцать лет. Юбилей. Нетерпеливые гости пришли раньше, чем их приглашали, поэтому не всё ещё было готово. Всех смыслящих в кулинарии отправили на кухню готовить из того, что было. Сама же именинница, взяв меня как носильщика, пошла в близлежащий магазин за водкой и недостающими продуктами. Это был универсам напротив кинотеатра «Победа».
Первым делом заняли очередь в винно-водочный отдел, и весьма удачно: перед нами было всего человек сорок. Очередь двигалась быстро, но не сокращалась, а, наоборот, увеличивалась. За нами уже заняли, и мы пошли в продуктовый зал. Там долго не задержались выбора такого, как сейчас, не было, взяли то, чего не хватало для сервировки стола, оплатили покупку в кассе и переместились в нашу очередь за водкой. Отстояв минут десять, мы очутились наконец-то перед самым главным на данный момент человеком во всём универсаме продавцом винно-водочного отдела. Деньги были у Ленки.
Две бутылки водки, пожалуйста, сказала она продавщице и подала той десять рублей.
Водку продаём только по достижении покупателем восемнадцати лет! заученно выпалила продавщица, оглядев Ленку бесстыдным и недобрым оценивающим взглядом. Так что, девочка, проходи и не мешай добрым людям отовариваться. Вам что, молодой человек? обратилась она уже ко мне.
Пока я стоял в очереди, успел хорошо рассмотреть нашу благодетельницу. Ей-то точно было лет тридцать, но выглядела она старше: широкое одутловатое красное лицо, бесцветные глаза, непонятная бесформенная причёска, ярко накрашенные малиновые губы. К своим годам она успела достаточно располнеть, хотя толстой ещё не казалась.
Нет, ну интересно! У меня день рождения сегодня тридцать лет, а вы мне такое Меня гости за столом ждут!..
Конечно, Ленка и так выглядела моложе своих лет, но сейчас даже я засомневался в её возрасте. От внезапно нахлынувшего волнения она покрылась прекрасным детским ярким румянцем, и многие, наверное, не дали бы ей и пятнадцати. Но продавщица не думала сдаваться.
Паспорт давайте, а потом возмущайтесь! громко рыкнула она в сторону очереди, чтобы все слышали.
Действительно, с введением указа продавцы стали чаще спрашивать у покупателей паспорта, дабы самим не попасть в наказуемое положение. До восемнадцати ни-ни.
Лен, да ну её! Давай деньги я возьму, попытался я как-то выбраться из этой ситуации, но не тут-то было.
А вам, молодой человек, не стыдно? Вас надо привлечь за растление малолетних! рокот продавщицы накрыл всю очередь, до последнего человека.
Она действовала по всем неписаным правилам философии очереди. Мы все не любим, когда перед нами возникают непонятные ситуации. Достаточно одного слова и очередь начинает шипеть, как кусочек карбида, брошенный в лужу. А взрывоопасность водочной очереди вообще непредсказуема. Сработал «испорченный телефон»:
Да что там впереди безобразничают?!
Мужик какой-то с малолеткой водки пытался купить
Милицию вызывайте, а то простоим так до закрытия, самим не хватит
Нам и так не хватит они хотят двадцать ящиков на свадьбу взять
Щупленький дедок, стоявший недалеко от прилавка, решил разрядить обстановку и воззвал к милосердию продавщицы:
Да не мучайте вы даму. Продайте ей водки. Я её хорошо знаю. Мы с ней ещё в детский сад вместе в одну группу ходили
Нарастающий гул было затих, послышался смех, но
А тебя, дед, если будешь возникать, самого пошлю за паспортом! послышался угрожающий голос с противоположной стороны прилавка.
Дедок быстро исчез в складках очереди.
Сзади начали потихоньку напирать: «Не берёте? Освободите место! Дайте другим отовариться». Эти и другие возгласы стали сплетаться в недоброе гудение.
Я ещё раз попытался взять деньги у Ленки и закончить весь этот балаган: дома нас действительно заждались гости. Но в топку женского гнева закинули слишком быстровоспламеняющиеся сомнения, и, сколько кому лет, уже не имело никакого значения. У неё только что нагло отобрали конституционное право быть покупателем и требовали доказать то, что уже двенадцать лет являлось юридически доказанным.
Хозяйка прилавка уже успела, наверное, сравнить себя с Ленкой, потому что в её глазах просто искрилась бешеная женская зависть, которую я нормальными словами и выразить-то не смог только нехорошими жестами и хорошим матом.
Продавщица вытянула вперёд свою руку и махнула кистью в сторону выхода: мол, всё, до свидания.