Эх, тройка! Птица-тройка понеслась, понеслась, понеслась!.. Русь, куда ж несешься ты?.. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух
Наконец рассеялся в предутреннем тумане и старый черт.
Петя очнулся в то прекрасное предутреннее время, когда случайно проснувшиеся граждане с удовольствием поворачиваются на другой бок и снова засыпают. Звезды уже гасли, но были еще вполне различимы. Тишина была пронизана той первозданной красотой и гармонией, которая бывает, когда рождается новый день.
Он попытался сконцентрировать взгляд, но все вокруг было расплывчато и зеленоватого цвета; почему-то было сыро только справа, как будто он попал под дождь только правым боком и промок им, этим самым боком, насквозь. Впрочем, он быстро сообразил, что лежит именно на правом боку. Голова сильно болела, во рту было сухо и противно. Вода была рядом, под боком, и он, недолго думая, хлебнул холодной полным ртом. Вода была странного вкуса, отдавала тиной и бензином. Не успев проглотить, молодой человек вдруг почувствовал некое шевеление во рту и сразу же выплюнул все, что хлебнул. Что-то серо-зеленого цвета шлепнулось рядом с его лицом и, недовольно квакнув, исчезло из поля зрения. Однако пить все же хотелось, и он осторожно втянул в себя воду, сложив губы трубочкой, подождал, не зашевелится ли опять, и проглотил. Замерев, он с блаженством ощущал, как животворящая влага, проникая во все члены тела, возвращала их к жизни.
Придя немного в себя, Петр снова попытался сконцентрировать взгляд и опять увидел зеленоватую пелену. Это зеленоватое было настолько близко от него, что навести на резкость глаза было никак невозможно.
«Да где же я, черт побери?» в сердцах подумал он.
Ну не надо, не надо так нервничать, уважаемый Петр Сергеевич. Вы, любезнейший, в канаве, раздался дружеский и располагающий к себе голос.
Как это в канаве? Опять? растерянно и еще надеясь, что ему послышалось, спросил молодой человек.
А вот так, натурально-с в канаве-с! уверенно и со значением ответил голос.
Петя наконец повернул голову влево и на фоне Большой Медведицы увидел человека, сидящего на обочине дороги.
Да, действительно, опять в канаве, озадаченно произнес он и внимательно стал разглядывать незнакомца.
Ничего особенного в нем не было: среднего роста, худощавый, одет прилично, но как-то несовременно. Бородка похожа на козлиную. Глаза постоянно бегали; противная и, можно сказать, гадкая улыбочка не сходила с его губ; руки он постоянно держал в карманах. Шляпа была надета набекрень и как бы висела на чем-то с одной стороны, что мешало ей опуститься и принять свое естественное положение.
«Если бы еще хвост, то точно мне черт привиделся!» подумал Петр Сергеевич.
Давайте не будем понапридумали: хвост, рога копыта еще скажите, с деланым возмущением произнес человек на обочине.
«Точно черт, подумал Петя. Тьфу меня!»
Он вдруг ясно услышал стук приближающихся каблучков и попытался закричать, но вышло шепотом, и то осипшим: «Женщина, женщина». Звук каблучков затих, несколько мгновений была полная тишина, затем каблучки стали быстро-быстро удаляться.
Ну хорошо, давайте будем пугать прохожих, давайте дождемся полиции, пусть узнают на работе, что вы ночуете в канавах. Вы этого хотите? Да? спросил человек на обочине.
Нет, потупив взгляд обратно в канаву, тоскливо проговорил Петя. А как мне вас звать? уже смиряясь, спросил он.
Зовите меня, ну например, брат пойдет? И можно на «ты».
Пойдет. Брат, помоги встать, поняв свою беспомощность, ответил Петя.
Минут через дцать под ручку, как говорится, держа ручку крендельком, они добрались до дома. Хозяйка, у которой Петя снимал комнату сам-то он был из провинции и приехал в центр «покорять» большой город, охнула, покачала головой и сказала:
Костюм-то я приведу в порядок, а только вы, Петя, по кривой дорожке идете.
Какой сегодня день? спросил он с надеждой.
Да суббота, суббота! Успеете еще в себя прийти. И опустите руку наконец, что это вы все подбоченясь стоите? ответила хозяйка.
«Значит, не видит того, который меня привел», подумал он.
Когда дверь в комнату захлопнулась, незнакомец, оглядевшись, вдруг предложил:
А давайте, Петр Сергеевич, выпьем водки! Поправиться, так сказать, а то на вас просто лица нет.
Чувствовалось, что обращаться к Пете по имени-отчеству доставляло новому знакомому особенное, но, похоже, какое-то ироническое удовольствие. Петя никак не мог взять в толк: издевается он над ним или нет?