Как древние, чудные путешественники, вынырнули они из другого мира, другого пространства, другого времени и на миг застыли на поляне, разглядывая все, что открылось их взору. И кажется, что сейчас они вот-вот шевельнутся и двинутся в свой бесконечный путь по бескрайним дорогам земли. Они рассказы- вали людям о главном, вечном и неизменном. Ведь люди часто забывают, для чего они живут, для чего создан этот мир, и тогда приходят беды, страдания, слезы. Эти вестники напоминали о забытой радости, об утраченном счастье, о потерянной любви. Но еще они были моими друзьями, и я с ними даже разговаривал, ласково поглаживая шероховатые стены, и мне казалось, что они отвечали взаимностью. У колоколицы был свой язык. На ней висели два небольших колокола и два рельса, и она говорила со мною легким перезвоном. Даже если не было ветра, рельсы раскачивались неведомой силой, и от уда- ров разносился мелодичный звук. А часовенка давала мне знать о том, что слышит меня, тем, что вдруг наполнялась благовониями, и легкий ветерок ходил внутри и колыхал огоньки лампадок и свечей.
Здесь, в одиночестве и удаленности от суеты мирской, я вел свои сокровенные беседы со Всевышним. Каждый день утром и вечером я поднимался на поляну, забирался на колоколицу и звонил. Звонил, чтобы Господь услышал меня, мои молитвы, чтобы не забывал, что есть на земле такой маленький и незаметный человек - как я. Потом шел в часовню и, если было масло, зажигал лампадку, и, став поближе к маленькому оконцу, начинал сердечный разговор. Сначала казалось, что меня никто не слышит и мои слова растворяются в пустоте, будто я разговариваю сам с собой. Но потом пустота вдруг оживала и приходила в трепетное волнение. На сердце нисходила благодать, а в душе становилось так мирно и спокойно, как бывает солнечным, летним днем в полдень на озерце, сокрытом в дремучем девственном лесу, куда не проникает даже легкий ветерок и не нарушает кристальной глади воды, где резвятся озорные золотистые рыбки.
Снизу доносился непрерывный гул машин, иногда заглушаемый ревом проходящего поезда. Там, в машинах и вагонах, сидели люди, они куда-то спешили, ведь люди всегда спешат, им нужно куда-то успеть, иначе будет расстройство и счастье не придет к ним. Но счастье - хитрая вещь, чем быстрее за ним гонишься, тем быстрее оно убегает от тебя. Люди придумали скоростные машины, которые могут даже обогнать ветер, но счастье тоже прибавило "газу", так и висит перед носом, а ухватиться за себя не дает.
Когда-то я тоже участвовал в этой гонке за счастьем, но так и не догнал его. Занимался этим я до тех пор, пока не понял, что счастье нельзя догнать, его можно только дождаться и впустить в свой дом, в свое сердце. Оно на самом деле не убегает, а догоняет человека и, потому, чтобы его поймать, нужно не бежать, а остановиться, замереть и, не суетиться. Истина приходит в молчании, ибо она сама по себе очень тиха и нежна, и ее важно не спугнуть водоворотом мыслей и чувств, суетой и волнением.
Я потихоньку учился принимать истину, я учился молчать, хотя это трудно удавалось. Лишь долгие молитвы успокаивали ум, утомляли его, и он на какие-то мгновения прекращал. "варить свое вечное зелье из одних и тех же продуктов - мыслей" и впадал в дремотное состояние. Именно в эти моменты небесная нежность, как птица, касалась своим легким крылом моей души, и все мое существо приходило в несказанный трепет и благодатное волнение. Это продолжалось недолго, ибо ум, учуяв нежданное посещение, пробуждался и тут же давал сигнал к осмыслению происходящего: включалась мозговая бетономешалка - и божественные волны угасали и исчезали. Я начинал все сначала, и это походило на игру в прятки: я прятался от своего старого, болезненного существа, и пока оно меня искало, душа уносилась в небесную даль.