«Плохо дело», вяло подумала я. Мозг, как и тело, были ватными, соображать удавалось с трудом. В эту секунду я отчетливо поняла, что выбраться не получится. Уверена, дверцы автомобиля закрыты, в салоне два крупных мужика, а я влила в себя приличное количество алкоголя вперемешку с какой-то гадостью. Судя по моему паршивому состоянию, друг лысого не поскупился, и щедро подсыпал мне в бокал отборной дряни.
Снаружи послышался глухой скрежет металла, и я напряглась. Задели что-то? Забор? Все оказалось куда проще мы въехали на территорию, огороженную забором, который я увидела, приподняв голову. И тут же раздался грозный окрик:
Тихо лежи, овца!
Я покорно обмякла на сиденье, тем более что сил не было. Интересно, что они собираются со мной делать Изнасилуют? Проще вызвать проститутку и забавляться сколько влезет. Убьют? На садистов эти двое не были похожи. Такие могут лишить человека жизни, но для этого им нужен повод: деньги, приказ от кого-то свыше
Пока я размышляла о своей незавидной судьбе, автомобиль остановился. Лысый вышел на улицу, и довольно громко сказал кому-то:
Мы с уловом. Давай, помоги.
Буйная что ли?
Не, идти не может. Вован, походу, перестарался.
«Второго зовут Вован», запомнила я, а потом дверь с моей стороны открылась, и в салон заглянул высокий и крепкий парень в черном.
Спишь, красавица? весело оскалив зубы, спросил он.
Я кивнула, таращась на него испуганными глазами.
Вылезай, закончилось твое путешествие. Домой приехала, объявил он, и потянул меня за руки.
Таким образом мое тело вытащили из машины и поволокли по снегу. Стоял морозный февраль, я была в коротком платье, которое задралось до подмышек, демонстрируя всем мои скромные трусы в горошек и колготки. Лысый семенил рядом, не удосужившись даже подхватить меня за ноги.
Удивительно, но ни холода, ни боли я не чувствовала. Глупо запрокинув голову, таращилась в звездное небо ночь была ясной, полумесяц ярко светил в окружении крупных белых звезд. Изо рта воздух вырывался легким облачком, и я вспомнила длинные и темные вечера в деревне, когда вокруг стояла звонкая тишина, а в домике, засыпанном пушистым снегом, горели свечи
Она там не откинулась? забеспокоился лысый.
Нет, уверенно ответил ему охранник про себя я окрестила его так. Вон, глазами хлопает.
Ты поаккуратнее, протянул лысый, но особой тревоги в его голосе я не уловила.
Отпустив мои руки, парень наклонился и легко поднял меня за шиворот, как котенка. Затем обхватил за талию и повел по ступенькам в дом. Я успела разглядеть лишь невысокое крыльцо и большую темную дверь с внушительным кодовым замком. Охранник перехватил меня поудобнее и набрал код я мельком посмотрела на его пальцы из-под опущенных ресниц, запоминая цифры.
Давай ее сразу к девкам, попытался командовать лысый, но охранник неожиданно окрысился на него.
С ума сошел? В подвале пока посидит. Все по правилам.
Хрен с тобой, Костя, буркнул лысый. Тащи в подвал. А она не загнется там?
Ничего, потерпит, успокоил его Костя.
Я ощутила дурноту. Про какой подвал они говорят? И что собираются со мной сделать?
«Не похоже это все на простое изнасилование», мелькнуло в голове, пока Костя вел меня по ступенькам вниз. Правильнее сказать волок, потому что нормально перебирать ногами я не могла, и норовила постоянно скатиться кубарем с лестницы. Если бы не крепкая рука, держащая меня за шиворот, уверена, так бы мой спуск и закончился сломанной шеей и бесславной гибелью.
Прибыли. Располагайся, великодушным тоном заявил мой сопровождающий, словно привел меня к двери номера дорогого отеля.
Икнув, я уставилась в темноту. Ни черта не видно. Понемногу глаза привыкли к отсутствию света, и мне удалось разглядеть крохотное помещение голые бетонные стены и скромная лавка в уголке, на которой валялось скомканное одеяло.
Иди давай, за словами последовал тычок в спину, я полетела вперед и грохнулась на четвереньки.
Сзади послышался громкий скрип и скрежет металла обернувшись, я увидела, как Костя запирает на кодовый замок тяжелую дверь точь-в-точь как в камере временного содержания, ну, или обезьяннике, как говорят в народе.
Ты бы на полу не сидела, напоследок посоветовал мне добрый Константин. А то отморозишь себе что-нибудь.
И заржал. Так, под звуки удаляющегося смеха, я сидела на ледяном бетоне, зажимая себе ладонью рот, чтобы не разреветься от ужаса. Когда первая волна страха отступила, я подползла к лавке и взобралась на нее, закутавшись в драное одеяло. Оно, конечно, ни черта не грело, но с ним было как-то спокойнее.