И заржал. Так, под звуки удаляющегося смеха, я сидела на ледяном бетоне, зажимая себе ладонью рот, чтобы не разреветься от ужаса. Когда первая волна страха отступила, я подползла к лавке и взобралась на нее, закутавшись в драное одеяло. Оно, конечно, ни черта не грело, но с ним было как-то спокойнее.
Полчаса в подвале ничего не происходило. Я молча таращилась в стены, понимая, что кричать бесполезно, и терпеливо ждала, когда за мной придут. Ведь не просто так эти двое похитили меня из клуба и привезли в этот загородный дом, где их, похоже, ждали. Судя по реакции охранника, такое случалось часто, следовательно
Я вся покрылась липким потом. Что здесь? Бордель? Торговля людьми? Может, меня собираются продать на органы?
Через час я заснула беспокойным сном, время от времени просыпаясь и дрожа от холода. По моим подсчетам, уже наступило позднее утро, когда за мной пришли тот самый Костя, запихнувший меня в эту клетку, набрал код на замке и, недовольно зевнув, сообщил:
Пойдем на осмотр, красавица. Заскучала небось?
Он открыл дверь и шагнул внутрь, а я забилась в дальний угол, глядя на него с ужасом.
Боишься? мягко спросил Костя. Я кивнула. Это правильно. Меня надо бояться и слушаться. Если будешь делать все, что скажу, то больно не будет. Ослушаешься неделю проваляешься здесь со сломанными ребрами. Понятно объясняю?
Я снова кивнула, стараясь сдержать мелкую дрожь.
Вот и славно, повеселел Костя. А теперь вставай, и двигай ножками в сторону выхода. Давай, топ-топ
Он снова рассмеялся, глядя, как я неуклюже сползаю с лавки, не желая расставаться с одеялом. Одним движением он рванул его из моих рук от страха я громко вскрикнула, и тут же получила пощечину. Щеку обожгло, в висках запульсировала боль.
Я тебе что сказал? тон с веселого сменился на угрожающий. Чтоб ни звука лишнего, поняла?
Я закивала, как китайский болванчик.
Ты что, язык от страха проглотила? Что молчишь все время? Или немая?
Нет. Не немая, собрав все силы, ответила я. Вышло паршивенько голос охрип и дрожал, словно я всю ночь напролет орала песни Меладзе.
Ну, пойдем тогда.
Добрый Константин вывел меня из камеры, и повел тем же путем наверх. Поднявшись по лестнице, я завертела головой мы были в холле, который я вчера с перепугу не успела рассмотреть.
По сторонам не глазей, иди сюда, скомандовал мой сопровождающий, и подтолкнул меня в спину.
Мы свернули направо, углубляясь в один из боковых коридоров, и приблизились к обычной двери без замка. Костя постучал, дождался ответа и затащил меня внутрь.
Мое сердце совершило стремительный кульбит и рухнуло куда-то в пятки. Комната оказалась кабинетом врача, причем не какого-то терапевта, а гинеколога об этом свидетельствовало гинекологическое кресло в центре, кушетка у стены со стопкой одноразовых пеленок и набор инструментов на маленьком столике.
Новенькая? равнодушно спросила кудрявая женщина в очках, сидевшая за столом в левом углу. Свет из окна, располагавшегося за ее спиной, не давал мне увидеть лицо говорившей.
Ага, хмыкнул Костя. Только вчера прибыла. С пылу, с жару. Я тут посижу, уж больно странная она.
Буйная?
Женщина встала и приблизилась ко мне. Ничего примечательного во внешности обычная женщина лет сорока, с усталым взглядом и глубокими морщинами возле рта.
Да не, не буйная, Вер. Тихая, это-то и настораживает, хохотнул Константин.
Раздевайся и на кресло, приказала женщина, натягивая перчатки. Половую жизнь ведешь?
Я замерла истуканом, лихорадочно оглядываясь. Куда бежать? Что делать?
Господи, почему это не может быть просто сном?
Не молчи, овца, рявкнул Костя. Отвечай!
Веду, хрипло ответила я. Сзади послышалось ржание.
Раздевайся, повторила женщина по имени Вера, равнодушно глядя на мои глаза, полные слез. И на кресло.
Следующий час я мечтала выбросить из памяти и никогда не вспоминать. Взгляд Константина чужой, оценивающий, похабный; прикосновения резкие, грубые; врач даже не пыталась действовать мягко и аккуратно.
Лежа в кресле с раздвинутыми ногами, я сгорала от стыда и унижения. Хорошо еще, что мой охранник сидел за моей спиной, а не в первом ряду, наслаждаясь представлением.
Когда осмотр закончился, а все необходимые анализы были взяты, меня отвели обратно в камеру. Туда же принесли одежду тонкие штаны, просторную футболку и тапки, затем приволокли поднос с едой.