Тут они и уделаются! – радостно потирая руки, фантазировал Коловрат, – завизжат на всю тайгу – и рванут куда глаза глядят! А мы будем их потом спасать по всей округе. Четко, братья?
И братья весело кивали:
– Четко!
* * *
Ленька-Робин Гуд все сделал, как в аптеке – точно по плану. Пробравшись в девчачью палату, он умудрился и переполох не вызвать, и на вожаток не напороться.
До полуночи оставалось три минуты, когда сквозь шум деревьев послышались приближающиеся к полянке голоса.
– Атас, пацаны! Ведет! – прошипел Вий и бесплотной тенью скользнул в заросли – к заветному шнуру.
Коловрат и Субудай перемигнулись, погасили фонарики и разбежались в разные стороны, скрывшись за деревьями. Когда вспыхнет фальшфейер, они должны будут заорать порезче да погромче – «для усиления эффекта», как мудрено выразился Вий.
– Ну и где этот ваш сюрприз? – прорезался сквозь таежный гул голосок Наташи-Алисы.
– Еще десяток шагов, – без эмоций, сухо, чтобы не отвлекать, ответил Ленька и, не удержавшись, все же добавил: – Трепещите, дурочки! Сейчас вы познаете всю силу богов и духов этой вечной земли...
– Ой, господи! – ахнула Аня-Аэлита, различив среди ветвей зеленоватое свечение гнилушек. – Это что, мозаика? Фосфор?
– Сама ты... – возмущенно завелся Робин Гуд, но его перебила Римма-Ния:
– Ка-а-ак ми-и-ило! Это ж портрет нашего баяниста!
Девчонки прыснули – лагерный баянист Петр Васильевич Попов был бурятом, и узкоглазая светящаяся рожа действительно здорово на него походила.
Вообще-то слово «Полночь!», служащее сигналом для Вия, должен был демоническим голосом крикнуть Робин Гуд, но он совершенно растерялся и бестолково топтался между хохочущими подружками, мыча что-то неразборчивое.
В критический момент, как известно, ответственность на себя берет не тот, кто сильнее, главнее или старше. Нет, это делает тот, кто соображает лучше. Ну, и еще тот, кто думает, что лучше соображает...
Видя, что посвящение буквально под угрозой, Костя Вий покрепче намотал на руку розоватый шнур и сам себе подал сигнал, фальцетом выкрикнув:
– Полночь!
Следом с шипением и треском вспыхнул фальшфейер. Осколки дружинного зеркала из дупла раскидали по кустам множество дискотечных зайчиков.
– У-у-у-у! А-а-а-а-а! – завопили из кустов Субудай и Коловрат.
Девчонки зашлись от хохота и повалились на усыпанную хвоей землю.
– Дуры!! – в отчаянии заорал расстроенный Робин Гуд и топнул ногой.
– Че делать-то? – обалдело озираясь, спросил выбравшийся из зарослей Вий, – мне все коленки искусали!..
Полыхал фальшфейер. Несостоявшиеся жертвы «тунгусского бога» уже не могли хохотать и тихо кисли от смеха, размазывая по щекам слезы.
Зеркальный полумесяц на земле отражал все, что угодно, только не красное пламя, ярящееся в дупле.
– Сейчас загорится. Тушить надо! – деловитый Субудай, уже в амплуа пожарного, выскочил из темноты и кривой веткой лиственницы ткнул в дупло, пытаясь сковырнуть фальшфейер. Тот сместился в сторону и наконец-то отразился в кусках зеркального стекла. Красные неровные световые столбы на секунду ударили в ночное глубокое небо и погасли. Фальшфейер вывалился из дупла и зашипел в сырой траве у подножия старого кедра.
– Смотрите! – вдруг завопили Коловрат и Вий хором. Все вскинули головы вверх – и замерли, пораженные.
Там, среди тысяч холодных, равнодушных ко всему на земле звезд, быстро разгоралось синее зловещее колечко. Вот оно налилось почти физически ощутимой ненавистью к темноте, раскалилось добела, окуталось зубчатым ореолом...
И тотчас же в небе возникли серые, полупрозрачные облака идеально круглой формы и вопреки всем атмосферным законам, начали стремительно расширяться, стремясь заполнить собой все пространство над головами притихших ребят.
– Что это?! – выдохнул Коловрат.