Право в истории русской философии - Вадим Валерьевич Верин

Вадим Верин

Право в истории русской философии

Вадим Валерьевич Верин

Введение

Новые проблемы, вставшие перед Россией в 90-е годы, потребовали переосмысления всего нашего исторического опыта. В первую очередь это касается вопросов становления и сущности правовой культуры России. В ряде публикаций присутствует мысль о том, что право, правовая культура явления слабо связанные с российской культурой. Американский профессор Р. С. Вормс в книге «Развитие русского правового сознания в России» утверждает: «русское государство всегда было по преимуществу милитаристским. В системе его моральных ценностей одно из первых мест занимала воинская доблесть. Категория правосудия, справедливости, законности имели для русского общества периферийное значение. В результате в России отсутствовали традиции правового воспитания и обучения».[1]

Практически выражение этой же мысли проявляется в утверждениях, что только в настоящее время наступает время усвоения высокой правовой культуры Запада.

В настоящее время появляются работы, в которых делается попытка решить этот вопрос, исходя лишь из анализа правовых теорий. Автор считает, что распространившиеся в последнее время попытки теоретического анализа проблем права и правовой культуры России в чисто юридическом ключе, предлагающиеся теории российского права являются закономерным следствием наблюдавшейся в недавнем прошлом недооценки специфики юридической науки. Более того, такого рода работы крайне необходимы, и в первую очередь самим правоведам, которые теперь имеют возможность работать над теорией права в ее узком смысле. Разработка проблем теории права юристами создает необходимые предпосылки для решения некоторых проблем развития отдельных элементов профессиональной правовой культуры. Однако это не решает проблемы исследования специфики становления российской правовой культуры.

В этих условиях возникает опасность забвения того факта, что право и правовая культура являются прежде всего элементом общей национальной культуры и общечеловеческой культуры. Возникает потребность в историко-философском анализе права, рассмотрении права как элемента национальной культуры, как своеобразного культурного феномена. Несомненно, это требует более широкого, чем собственно юридический, подхода. В числе прочих требуется соединить философско-правовые, социологические и общекультурные аспекты.

Оригинальный подход связан с формулированием принципа «неуниверсальности права» и «несовместимости эпистемологических принципов в различных теориях права». Утверждается, что необходимо осознать отсутствие универсальности в качестве основного принципа социальной организации, непримиримые эпистемологические посылки, лежащие в фундаменте этих теорий, и идеологические основания, обычно содержащиеся в этих теориях.

Право имманентный элемент любой национальной культуры, однако его содержание определяется не просто политикой, политической надстройкой, а всей совокупностью ценностей данной национальной культурной системы. Вопрос в настоящее время фактически стоит не об «неуниверсальности права», а скорее о кризисе его как определенной культурной формы.

Проблема кризиса права в современном мире проблема кризиса определенной культуры. Кризис права, как кризис западной культуры, был проанализирован еще в первой половине этого века П. И. Новгородцевым в таких его классических работах, как: «Введение в философию права. Кризис современного правосознания», «Об общественном идеале» и др.

Раскрывая сущность кризиса права на Западе, Новгородцев обращается к категории «духовность». Он указывает, что «их порядок становится все менее духовным и все более механическим». При этом основные потери угрожают личности. «Личность здесь сжата и раздавлена в тесных рамках, она стала неприметным атомом, пылинкой, вовлеченной в бурю и водоворот безжалостного объективного процесса строительства внешней культуры. Все политические свободы, хотя и налицо, и этих свобод, перечисленных в конституциях, так много,  но одной подлинной свободы духовной свободы здесь нет, не из-за законного запрета, не из-за юридической невозможности, а вследствие объективных условий культурного порядка, на основе его механического автоматизма, его нивелирующего гнета над человеком, его внешнего сухого господства над людьми».[2]