Однако спрашивать было не по правилам, и сыщик решил довольствоваться той скудной информацией, которую ему предоставляли новые знакомые.
Евграф и Пётр Владимирович в ожидании приглашения к столу прошли в комнату, которая служила для хозяина квартиры чем-то средним между спальней и кабинетом.
Пётр Владимирович, удивили вы меня, если честно! Да, действительно я очень хотел познакомиться с вашей сестрой, но в вагоне и на перроне воспитание не позволило мне это сделать. Затем вообще стало не до знакомства и представлений. Был вынужден оказать помощь и защитить одного босяка, Пашку. Его избивал какой-то бродяга из вокзальной шайки карманников.
Бывают в жизни разные случайности, но хочу вас предостеречь. Ольга Владимировна интересуется всем новым. В том числе в последнее время активно изучает произведения свободных мыслителей, Льва Николаевича Толстого, Михаила Евграфовича Салтыкова и Бориса Николаевича Чичерина.1
Она критично настроена к старым традициям управления государством, если так можно сказать.
Считает, что необходимо больше создавать возможностей для обучения недворянской прослойки общества, в том числе женщин. Так что вы, придя к нам на ужин, можно сказать, попали в либеральный кружок, она от вас не отступит. Вы новые свободные уши, на вас моя сестра будет оттачивать свою риторику, рассмеялся Пётр.
Учту! Спасибо за совет! ответил Тулин.
Где вы, там одни приключения. Что за события произошли на вокзале, что за карманники? Расскажите немедленно, а то потом будет поздно. Сестричка займёт всё пространство и время своими либеральными рассуждениями, уточнил с любопытством Пётр.
Евграф вкратце поделился произошедшим в поезде и на привокзальных складах. Пока они беседовали, стол оказался накрытым, и Ольга, войдя к ним, пригласила мужчин на ужин. Войдя в столовую, они увидели буженину под луком, жареную рыбу, утку под рыжиками, часть телячьей головы с черносливом, солёные огурцы, маслины, мочёные яблоки, слоёные пироги и многое другое. Посреди стоял литровый штоф «Ерофеича».
Не думайте, Евграф Михайлович, что у нас каждый день такой праздник. Из Венёва вчера привезли, матушка передала, подкармливает нас, не ожидая вопроса, пояснила Ольга.
Хорошо, когда есть такие богатые места, как Венёв, скромно ответил Тулин.
Вся компания присела к столу, мужчины выпили по рюмочке «Ерофеича». Напиток действительно был хорош.
После того как немного перекусили, Пётр продолжил разговор: «Уважаемый Евграф Михайлович, я понимаю, что я вас шокировал, но у меня был и личный интерес. Если бы я пришёл один, то остался бы без «Ерофеича». Сестрёнка почему-то строга к нему.
В связи с этим я был вынужден взять вас в друзья-собутыльники. Заодно и отдохну от домашнего угнетения с её стороны. Дело в том, что Ольга полностью увлечена идеями историка и правоведа, профессора Чичерина.
Кстати, в Москву она ездила на прослушивание его лекций. Сестра у нас, как и господин профессор, либералка, считает, что управление в государстве необходимо реформировать, предоставив больше прав выборным органам, расширить гражданские права различных сословий. В одиночку слушать её рассуждения очень утомительно».
Ольга некоторое время молча слушала брата. Во время монолога Петра Владимировича лицо её изменилось, веселье сменилось серьёзностью. Несколько порозовели щёчки, а красивый носик сердито взлетел вверх.
Не дожидаясь окончания его речи, она сама начала говорить: «Да, действительно, я придерживаюсь идей Бориса Николаевича Чичерина. Что здесь плохого? В отличие от тебя, Пётр, имею чёткую гражданскую позицию. Опять же, в отличие от тебя, Пётр, прочла несколько трудов Бориса Николаевича о русском праве, в том числе последнее: «Собственность и государство». Борис Николаевич совершенно справедливо утверждает, что обществом управляют различные союзы. Например, семья как естественный союз мужчины и женщины. Союз гражданского общества как добровольное объединение граждан, сплочённых единой идеей. Церковь как союз нравственных граждан.
Считаю, что он прав, когда утверждает, что не народ существует для различных учреждений власти, а учреждения существуют для народа. Единоначальное правление должно быть ограничено конституцией, а при монархии необходим парламент. Сегодня нашему обществу необходимы политические свободы. Если этого не сделать, то система притеснения приведёт к взрыву общества и революции. Но революция опасна, она сметёт не только плохое, но и хорошее, нарушит естественный ход истории.