Между прочим, - сказал папа, - я позвоню своему однокласснику Мише Фингерову, он работает в зоопарке, и спрошу, не вредна ли Кышу поездка в Крым, к морю.- Понимаю, к чему ты клонишь, - сказал я.- Будь уверен: я тебе не солгу. Что скажет Миша, то и передам. Но как быть, если врачи категорически запретят Кышу ехать?Папа ещё не раз до прихода мамы и переговоров за нашим круглым столом пробовал обрабатывать меня разумными доводами насчёт Кыша, но я не сдавался, потому что не видел в этих доводах ничего разумного.- Ты сам, - сказал я, - говоришь, что лучше умереть, чем предать лучшего друга. И я никогда не предам Кыша!
3
Наконец, весёлая и радостная, вернулась с работы мама. Ей тоже подписали заявление об отпуске и завтра должны были выдать отпускные деньги. Папа показал маме путёвку на красивой бумаге и сказал:- А вам придётся с Алёшей быть дикарями. - Мне показалось, что мама немного обиделась после этих слов, но папа добавил: - Не думайте, что я так уж жажду в дом отдыха. Я с удовольствием не разлучался бы с вами.- Ты ведь мог отказаться от путёвки, - заметила мама.- Это было просто невозможно. Местком сказал мне: "Сероглазов, ты у нас самый нервный и справедливый человек. Отдыхай!" Как тут откажешься?Мы уже кончили ужинать, но я нарочно не вмешивался в разговор. Я терпеливо ждал начала переговоров о Кыше... Мама начала издалека. Она сказала, что недолгая разлука только укрепляет чувства друзей.- Не люблю людей, которые нарочно разлучаются для проверки всяких чувств, - заметил я спокойно.- Он прав, - сказал папа и как-то странно посмотрел на маму.Тогда мама без долгих слов призналась, что она очень любит Кыша. Но что я себе не представляю всех трудностей, связанных с питанием и проживанием собаки на курортах Крыма.Мама обрисовала мне тысячу разных трудностей. И переезд, и жару, и солёную морскую воду, и набитые битком автобусы, и невозможность пойти с Кы-шем в кино и па концерты, и скандалы на пляже из-за того, что пляж не для собак, а для людей, и ещё много чего другого.- Это будет не отдых, а пытка! - под конец своей речи сказала мама.Кыш после её слов, еле слышно застонав, вылез из-под круглого стола и с опущенным хвостом печально поплёлся в другую комнату.- Так. У одного из участников переговоров не выдержали нервы, - сказал папа.- А ты, я вижу, дипломат! - вспыхнула мама.- Совершенно верно, - согласился папа.- Тогда тебе незачем лечить нервы. У дипломатов они крепки, как канаты, сказала мама.- Просто мы, дипломаты, умеем себя держать в руках, как бы ни пошаливали нервишки, - объяснил папа.- Повторяю: я хочу отдохнуть. Вы можете это понять? - спросила мама. - Или вы бесчувственные эгоисты?- А что значит отдохнуть? - сказал я.- Это значит: спокойно купаться, загорать, читать, ходить на экскурсии и в кино.- Выходит, Кыш тебе помешает? - спросил я.- Не знаю. Ведь мы ни разу не отдыхали вместе.- Вот и давай попробуем, - предложил я. - Знаешь, какие условия я тебе создам? Ты не будешь беспокоиться ни о чём! А я буду ходить в магазины и на базар. Буду стирать сам свои носки и трусы и, уж конечно, кормить Кыша. И тебе не придётся волноваться из-за меня, как в Москве! Вот увидишь!- Ты обещаешь без спроса не лазить в море? - спросила мама, начиная сдаваться.- Слово! - сказал я.- Ты обещаешь не получить солнечный удар?- Слово!- Ты обещаешь не тянуть в рот грязные фрукты?- Слово!- Ты обещаешь никуда от меня не убегать и не теряться?- Слово! - заверил я.- Хорошо. Ваша взяла, - сказала мама. - Завтра же возьмите справку о состоянии здоровья Кыша. Без неё ему не дадут билет на самолёт.Я встал на стул, поцеловал маму и сказал:- Не бойся. Всё будет хорошо. Ты отдохнёшь, как никогда.- Посмотрим... посмотрим, - ответила мама.
4
Время до нашего отлёта тянулось долго-долго. Ещё дольше, чем последний день четвёртой четверти.