Поэтому, нам не составит большого труда вычленить несколько основополагающих для «Третьего Рима» аксиом. Во-первых, что русский народ по самой своей природе государственник иначе в «третьеримской» схеме не будет «удерживающего». Во-вторых, что Русское государство может существовать только и исключительно как православное царство или, в крайнем случае, как творец наиболее нравственной системы взглядов. Наконец, в-третьих, что русская культура и традиции носят исконно оригинальный, самобытный характер, и если даже не противостоят другим цивилизационным аналогам, в первую очередь Западу, то, по крайне мере, не зависят от них и самодостаточны. С их изучения мы и начнем свое исследование, чтобы понять, насколько «русский логос» тождественен «Третьему Риму».
II
Справедливо утверждают, что государство высший человеческий союз, пребывая в котором, человек не только поднимается над личными и семейными интересами, осознает себя частью нации и познает идею «общего блага», но и создает верховную власть, возвышающуюся над групповым эгоизмом и частными амбициями, защищающую его от внешних и внутренних угроз и опасностей. Приняв вместе с соотечественниками единый для всего народа нравственный идеал, человек укрепляется духовно как личность, и, находясь под патронажем государственного закона дитя правды и справедливости, становится «правовым человеком». Общеизвестно, что принадлежность к государственному бытию, способность жить в государстве и по закону важнейшие качества, свидетельствующие об уровне культуры народа.
Легко убедиться в том, что этнические общности, не сумевшие создать собственной государственности, в нравственном, культурном, бытовом, научном и многих иных отношениях заметно уступают «государственным» народам. Даже языческое античное государство, не познавшее Христа и отождествлявшее понятия «гражданин» и «личность», дало невероятно мощный толчок для духовного, научного и социального развития человека. После же рождения христианской Церкви, принявшей формы Римской империи, промыслительно предуготованной Богом для этой высшей цели, все прежние таланты заиграли с новой силой10.
Но можем ли мы отнести себя к исконным «государственникам»? Оставив даже в стороне дискуссионную «варяжскую» теорию и допустив, что создание первого государства на территории нашего Отечества происходило за счет собственных сил, мы вынуждены констатировать тот неприятный для себя факт, что государственное бытие вовсе не имплицитно русскому человеку. Более того, за свою тысячелетнюю историю мы так и не сумели сравняться с другими христианскими народами по уровню правосознания и не смогли создать личность как повсеместный общественный элемент, а не индивидуальное исключение.
Церкви известно, что власть земная имеет своим источником Власть Небесную, а всякий земной правитель есть прообраз Бога. Властям нужно повиноваться это частая тема увещеваний со стороны Христа и Его апостолов. «Несть власти, аще не от Бога; сущая же власти от Бога учинены» (Рим. 13:1). Однако едва ли кто-нибудь будет оспаривать тот факт, что для русского человека характерно негативное отношение к власти. Власть боятся, ей покоряются или с ней борются, но кто скажет, что она дана Богом и служит народу?! Да, царя русский человек уважает и на него лишь надеется. Он и есть от Бога, чего нельзя сказать об других управляющих.
«Без Бога свет не стоит, без царя земля не правится», «при Солнце тепло, а при государе добро», «близ царя близ чести», «народ тело, а царь голова». Но, вот, вся «остальная» власть не «его»: «Жалует царь, а не жалует псарь», «царь милостив, да милости его проходят сквозь боярское решето»11. Справедливости ради отметим, что, действительно, в закромах русской истории очень сложно найти положительные примеры, позволяющие нашу государственную власть назвать народной.
Юный А.С. Пушкин (1799-1837) с негодованием восклицал:
«Увы! куда ни брошу взор
Везде бичи, везде железы,
Законов гибельный позор,
Неволи немощные слезы;
Везде неправедная власть» (Ода «Вольность», 1817 г.).