.. нет...
— Мистер Граймс продал картину Хантри семейству Баймеер. Они сказали, что здесь я могу ознакомиться с ее фотографией...
— Мне об этом ничего не известно.
Она развела руками — темными и округлыми, с тонким пушком, напоминающим легкий дымок.
— А вы не могли бы дать мне домашний адрес мистера Граймса?
— Он живет над магазином, его нет дома.
— Когда же вы ждете его, мисс?
— Понятия не имею. Иногда он уезжает и на неделю. Он не сообщает мне, куда ездит, а я его не спрашиваю.
Я поблагодарил ее и направился в соседнюю винную лавочку. Стоящий за прилавком чернокожий спросил, чем он может служить.
— Вы могли бы оказать мне небольшую услугу. Вы знакомы с мистером Граймсом?
— С кем?
— С Полом Граймсом, у него магазин картин в доме рядом с вашим.
— Пожилой тип с седой козлиной бородкой? — он очертил пальцами ее силуэт. — Носит белое сомбреро?
— Да, кажется, он.
Он покачал головой.
— Я не могу сказать, что я с ним знаком. Видимо, он не пьет. Во всяком случае, я на нем ни цента не заработал.
— А на его девушке?
— Пару раз она купила полдюжины пива. По-моему, ее зовут Паола. Вам не кажется, что в ней есть индейская кровь?
— Меня бы это не удивило.
— Мне кажется, есть, — видимо, эта информация его удовлетворила. — Классная девушка! Не понимаю, как мужик его возраста ухитряется держать при себе такую девушку!
— Я тоже. Мне хотелось бы знать, когда мистер Граймс вернется домой. — Я положил на прилавок два доллара, а сверху свою визитную карточку. — Я могу вам позвонить?
— Почему же нет?
По главной улице я доехал до скромного белого здания, в котором помещался музей. Молодой человек у входа сообщил мне, что Фред Джонсон вышел около часа назад.
— Вы хотите встретиться с ним по личному вопросу или это как-то связано с музеем?
— Я слышал, что он интересуется творчеством художника по имени Ричард Хантри...
Он совсем расплылся в улыбке.
— Мы все им интересуемся. Вы, наверное, приезжий?
— Да, я из Лос-Анджелеса.
— Вы не видели нашу постоянную экспозицию работ Хантри?
— Еще нет.
— Вы пришли как раз вовремя, сэр. Здесь сейчас миссис Хантри. Она посвящает нам один день в неделю.
В первом зале, который мы миновали, находились светлые и приятные классические скульптуры. Второй зал был совершенно другим. Картины, которые я там увидел, напоминали окна в иной мир, словно те, через которые исследователи джунглей ночами наблюдают жизнь зверей. Но звери на полотнах Хантри, казалось, превращались в людей, а может, это были люди, становящиеся зверьми.
Женщина, возникшая в зале за моей спиной, ответила на мой невысказанный вопрос:
— Это так называемые образы творения... они представляют полную фантазии концепцию эволюции, созданную художником. Они относятся к периоду первого большого взрыва его творческого вдохновения. Возможно, это покажется неправдоподобным, но все картины были созданы в течение шести месяцев. Я повернулся, чтобы посмотреть на нее. Несмотря на строгий костюм и несколько аффектированную манеру изложения, она излучала силу и собранность. Было видно, что эта женщина с коротко стриженными седеющими волосами обеими руками держится за жизнь.
— Вы миссис Хантри?
— Да, — она явственно была довольна тем, что я ее узнал. — Меня, собственно, уже не должно быть тут, сегодня вечером у меня прием. Но мне трудно не прийти в музей в дни моего дежурства.
Она проводила меня к дальней стене, на которой висел цикл женских образов.