Глава четвертая. Встреча на болотах
Маленькая станция, названием которой я так и не поинтересовался, встретила нас тишиной раннего утра, которую нарушал только щебет птиц. Мы с Джеймсом были единственными пассажирами, которые проснулись в такую рань, чтобы осчастливить это захолустье своим присутствием. Кроме нас на перроне стоял лишь зевающий во весь рот станционный смотритель, удостоивший меня лишь мимолетного взгляда, но приложивший руку к фуражке при виде Мортимера. Не удивительно. Местный доктор должен был являться значимой фигурой в этой глуши.
Дождемся извозчика, или пойдем пешком? спросил мой друг.
А что дольше?
Примерно одинаково. До усадьбы около четырех миль и еще пара до Гримпена. Я хожу быстро и через полтора часа уже был бы на месте.
Что же, мне тоже не привыкать таскать свой саквояж. Давай прогуляемся.
Зря я на это согласился! Прогулкой это и не пахло, скорее призовым забегом. Мортимер переставлял ноги с методичностью поставленного на частый ритм метронома, а его трость отбивала удары по наезженной дороге, как молоток. Уже на второй миле я запыхался и мне пришлось призвать на помощь свою армейскую маршевую выучку. Мы пошли в ногу, я даже начал насвистывать марш нашего полка.
Дорога долго шла между зарослями кустов, из которых то тут, то там поднимались высокие сосны, а потом с возвышенности перед нами открылись знаменитые торфяные болота, затянутые полупрозрачным утренним туманом. Солнце только что поднялось над горизонтом и тени от растущих на торфянике чахлых кустов прочерчивали дымку ломаными тенями. Странно, но я не ощутил запаха сероводорода, обычного для такой местности. Пахло скорее полем и скошенной сохнущей травой.
Я сказал об этом Мортимеру. Тот согласился и добавил:
Это и плохо. Здесь ничего не напоминает об опасности. Открытой воды не видно, а там, где она есть, ее затянуло ряской. Чтобы отличить опаснейшую трясину от обычного луга, нужен наметанный глаз и даже животные иногда совершают фатальные ошибки. Видите вон ту большую зеленую лужайку? Это и есть самое страшное место. Если заметите тонущего там пони не вздумай пытаться его спасти. Погибнешь сам, а ему не поможешь.
Может быть, устроим привал? спросил я. Вид отсюда открывается великолепный, у меня есть спички, а в саквояже осталась парочка копченых колбасок, которые Мэри положила в дорогу.
Военно-полевой завтрак?
Да. Тебе вот смешно, но видел бы ты, как солдаты пользуются любой свободной минуткой, чтобы подкрепиться! Ведь на войне могут и убить и кому тогда достанется вкусный кусочек?
Мортимер посерьезнел. Мы ведь с ним действительно вызвались на очень опасное дело, по сути: на разведку боем. Я-то привык к опасности, а для него такое ощущение было совершенно новым. Ну да ничего! Мы пока не под огнем.
Развести маленький костерок у меня заняло всего пару минут. На растопку пошла вчерашняя Таймс. Потянулся дымок, я срезал складным ножом пару веточек, насадил на них колбаски и быстро поджарил на огне. Несколько кусков хлеба и две бутылки пива послужили хорошим дополнением к острому мясу. Мы с Джеймсом увлеченно заработали челюстями.
Смотри-ка! воскликнул он вдруг. Мы гадали, как вас познакомить со Степлтонами, а тут и придумывать ничего не надо. Вон он, Джек! Легок на помине.
Я обернулся. Действительно, из-за кустов, росших в сотне шагов от нас, появилась чья-то фигура в клетчатом пальто и широкополой шляпе. Значит это и есть главный подозреваемый? Любопытно В одной руке сачок, в другой большая коробка. Сразу видно, что человек и правда увлекается энтомологией, а подъем в такую рань говорит о том, что это не игра на публику, а настоящее хобби.
Мортимер привстал и помахал рукой. Степлтон в ответ взмахнул сачком и направился к нам.
Здравствуйте, доктор! воскликнул он еще издали. Вернулись из Лондона.
Джеймс утвердительно кивнул.
Да, вернулся. Познакомьтесь. Это мой старый друг, доктор Ватсон. Приехал в отпуск со службы.
Степлтон пристально посмотрел на меня и под этим взглядом я невольно ощутил себя каким-то редким видом махаона.
Военный врач? переспросил он.
В отпуске после болезни, подтвердил я. Решил проведать старушку Англию и вот удача: встретил в Лондоне Джеймса! А вы
Джек Степлтон, хозяин Баскервиль-холла.
Сэр я коротко поклонился.
Нет, титул я пока не унаследовал, он покачал головой. Будете жить у доктора?