Мастерс вздохнул.
Увы, Аргентина теперь ваш союзник. Я бы свалил в Афганистан. Там у меня до сих пор друзья.
Нисколько не сомневаюсь.
Викентьев подтащил к камину кресло с выгнутыми ножками и цветастыми подушками. Сел, плеснул виски в один из бокалов.
Мастерс рассмеялся.
Что меня всегда веселило, так это ваша русская бесцеремонность.
Сам не возьмешь, никто не предложит.
Тоже верно.
Мастерс глянул на застывшую у дверей делегацию. Задержал взгляд на Антоне.
Так чем обязан столь настойчивому визиту? Я уже сделал все, что вы требовали. Переписал активы, закрыл фонды, отдал бумаги. У меня осталось только это ранчо. Хочешь и его забрать? Тут только быки и коровы. Умеешь обращаться с коровами?
Я умею обращаться с козлами. Вы научили.
О, это достижение. С козлами труднее, чем с коровами. Так ты пришел поискать здесь козлов?
Уже нашел. У нас появились новые сведения о твоей деятельности. Оказывается, ты был недостаточно откровенен.
Викентьев бросил на столик тонкую папку с бумагами.
Мастерс взял ее, небрежно полистал, криво усмехаясь.
Только не говори, что вы всерьез поверили старине Дональду и его бредням о глубинном государстве. Это сказки для реднеков. Я думал, вы умнее.
Сказки или не сказки, мы сами решим. Мне нужен твой контакт с этими людьми и список всех, кто тебе известен. А также их возможности, планы и почему во всех перехваченных донесениях упоминается 4 июля. Что должно произойти 4 июля?
Ну как же, Эдуард! Мастерс развел руками. 4 июля вся Америка празднует день своей независимости. Праздновала. Может, и в этот раз будет праздновать. Сидя в подвалах. Не знаю, чем тебе еще помочь. Я вообще не понимаю, чего ты от меня хочешь. А этими бумажками можно разве что подтереться.
Он бросил папку обратно на столик.
Викентьев вздохнул.
Ясно. Не хочешь по-хорошему, он склонил голову к рации и нажал кнопку. Заводите.
Из коридора донесся какой-то шум, возня.
К Мастерсу подскочили двое спецназовцев, схватили за плечи и прижали к спинке кресла.
Дверь распахнулась.
Запыхавшийся Багор с трудом втащил внутрь упирающуюся рыжеволосую девчонку в клетчатой школьной юбке. Девчонка остервенело сучила ногами и била оперативника по спине скованными руками. Рот был заклеен скотчем, и от натужных глухих воплей ее лицо уже было пунцовым, как вареный рак.
Дженни! Мастерс было вскочил, но тут же был усажен обратно спецназовскими лапищами. Ублюдки! Как вы ее
Хочешь знать, как мы ее нашли? Викентьев попробовал виски. Ты же не думаешь, что твоя прислуга настолько верна, что не может шепнуть пару слов про частный закрытый колледж.
Багор подтащил девчонку к массивному обеденному столу, нагнул и ладонью вдавил ее голову в столешницу.
Отпустите ее, сказал Мастерс, стараясь говорить спокойно. Она здесь не причем.
Она твоя дочь, сказал Викентьев. Она не может быть не причем. Ты будешь говорить? Повторить вопросы?
Мастерс сипло дышал, не спуская глаз с дочери. Потом посмотрел на застывшего у двери Антона.
Смотрю, у вас тут модификант. Значит, мной должна заниматься «Сигма». Не так ли? Я буду говорить только с ее руководством. Извини, Эдуард, у тебя уровень допуска не достаточен.
У «Сигмы» свои вопросы. У меня свои. Ты расскажешь все, что мне надо и тогда все будет хорошо. Нет все будет плохо. И говори быстро. У меня мало времени.
Извини. Мне нечего тебе сказать.
Викентьев вздохнул.
Твой выбор, он кивнул Багору. Действуй.
Багор переместился в сторону и рывком содрал с девчонки юбку. Девчонка заверещала, дрыгая ногами.
Мастерс рванулся к ней.
Эй! Что вы делаете?!
Ничего особенного, Викентьев пожал плечами. Полагаю, твоя дочурка в колледже к этому уже привыкла.
Багор, продолжая вдавливать голову девчонки в столешницу, коленом раздвинул ей ноги и дернул ремень.
Немедленно прекратите! Мастерс вновь попытался встать, но удар в ухо усадил его на место.
Зачем? Это представление для тебя. Наслаждайся.
Багор склонился, прицеливаясь.
Ладно, ладно! Мастерс взмахнул руками. Я все скажу. Ноутбук в сейфе. Флигель, кабинет. За картиной. Там все, что вам надо. Ключ-карта у меня в кармане. Без нее ноутбук взорвется.
Один из спецназовцев пошарил у него в нагрудном кармане и перекинул Викентьеву ключ-карту.
Видишь, как просто, сказал Викентьев. А ты сопротивлялся.