Мудрость сама в руки не дается, ее нужно открыть, пройдя путь, который никто другой не может пройти за тебя Кем-то прожитая жизнь, которой вы восхищаетесь, образ действий, который представляется вам благородным, не были предуказаны ни главой семьи, ни наставником, ваши кумиры начинали совсем по-другому, на них влияло их скверное и пошлое окружение. Их жизнь это бой и победа.
МАРСЕЛЬ ПРУСТ[1]ЯНВАРЬ
Ваша жизненная задача
КАК ПОСЕЯТЬ СЕМЕНА МАСТЕРСТВА
Каждый из нас появляется на свет уникальным. Эта уникальность, помимо всего прочего, генетическая она заложена в ДНК. Каждый из нас феномен, который рождается во Вселенной только один раз: конкретный набор генов никогда не возникал прежде и никогда не повторится. У людей эта уникальность впервые проявляется еще в детстве через определенные первичные склонности. Это силы, которые возникают и действуют глубоко внутри нас, а где именно мы не знаем, в нашем сознании даже нет подходящих слов. Такие силы тянут нас к каким-то переживаниям, впечатлениям и опыту, а от каких-то, наоборот, отталкивают. И увлекая туда или сюда, они особым образом влияют на развитие нашего сознания. Можно сформулировать это так: когда вы рождаетесь, зерно уже посеяно. Зерно ваша уникальность. Оно хочет расти, преобразовываться, стать растением, которое расцветет, в полной мере раскрыв и явив потенциал, заложенный в зерне. Ему присуща естественная, уверенная энергия. Ваша жизненная задача сделать так, чтобы растение, выросшее из семечка, расцвело. Вам надо выразить собственную уникальность через работу. Вам предназначена определенная судьба, но вы сами должны реализовать свое предназначение. Чем сильнее вы будете чувствовать это и поддерживать в себе это чувство (как некую силу, некий голос в любой форме), тем выше ваши шансы на выполнение этой жизненной задачи и на достижение мастерства. Январь в нашем календаре весь посвящен обнаружению и проработке вашей жизненной задачи, вашей главной цели, тому, ради чего вы родились на свет.
Я с очень раннего возраста наверное, лет с восьми знал, что хочу стать писателем. Я испытывал колоссальную любовь к книгам и к словам. Поначалу, в юные годы, я думал, что буду писать романы, но после окончания университета мне надо было как-то зарабатывать на жизнь, и я осознал, что романист профессия не слишком доходная. А поскольку я жил в Нью-Йорке, меня как-то само собой занесло в журналистику: по крайней мере так я мог прокормиться. Но однажды, уже после нескольких лет работы автором статей и редактором, меня пригласил на деловой ланч человек, который как раз редактировал одну из моих статей. Осушив свой третий мартини, он наконец объяснил, почему предложил встретиться. «Вам бы всерьез задуматься о другой профессии, заявил он мне. Писателя из вас не выйдет. Ваша работа слишком недисциплинированная. Ваш стиль чересчур причудлив. А ваши идеи Средний читатель просто не может их разделять. Идите куда-нибудь в юридическую школу, Роберт. Или в бизнес-школу. Избавьте себя от этих страданий».
Вначале его слова произвели на меня впечатление удара под дых. Но в последующие месяцы я кое-что понял насчет себя самого. Ведь я двинулся по профессиональному пути, который не подходил мне, и плоды моих трудов отражали эту несовместимость. Мне пришлось уйти из журналистики. После этого осознания у меня начался период блужданий. Я исколесил всю Европу. Я подвизался на всех мыслимых работах. Я вкалывал на стройке в Греции, преподавал английский в Барселоне, сидел за стойкой портье в Париже, водил экскурсии по Дублину, поработал даже стажером в одной английской компании, которая снимала документальные фильмы для телевидения. Я пытался писать романы и пьесы. После множества скитаний я вернулся в Лос-Анджелес, где когда-то родился и вырос. Там я тоже перебивался случайными заработками, какое-то время даже состоял в штате частного сыскного агентства. Я проник в киноиндустрию, поработал помощником режиссера, научным консультантом, разработчиком сюжетов, сценаристом. За эти долгие годы странствий я сменил в общей сложности около 60 разных работ. К 1995-му мои родители (да благословит их Бог!) уже начали серьезно беспокоиться о своем отпрыске. Мне было 36, и казалось, что я пребываю в полной растерянности и не способен закрепиться хоть в какой-нибудь профессии. У меня случались моменты великих сомнений и даже депрессии, хотя на самом-то деле я не ощущал ни растерянности, ни потерянности. Какая-то внутренняя сила неустанно подталкивала меня вперед, руководила мною.