Он доносился не отчетливо, и я никак не мог сообразить, шел ли шум с автострады или с той дороги, что вела к резиденции «Рубина».
Я снова начал всматриваться в прицел. Из-за дальнего поворота показался эскорт.
– Вот они, – с неприязнью произнес я.
– Не делай этого Витя, – донесся до меня голос.
В считанные секунды мой разум прокрутил всевозможные комбинации.
– Не делай этого, – повторил Терехин.
Лучше бы он молчал! Мое тело затряслось, я почувствовал, что меня прошибает озноб.
– Черт бы побрал вас всех, праведных и неправедных! – процедил я, не сводя прицела с эскорта.
– Что нам делать, Ноль Первый? – вопрошал тем временем охрипший «Витязь».
– Поймите же меня, я не уполномочен решать самостоятельно такие ответственные вопросы.
– Автомобили покидают наш сектор. «В которой же из них?» – бешено соображал я, переводя оптический прицел с машины на машину.
– Послушай, Виктор, – Терехин опустился рядом со мной на колени.
– Отойди! Не мешай! – зарычал я на него.
Он в испуге отскочил на несколько шагов в сторону.
Левой рукой я так сильно сжимал цевье, что, казалось, оно вот-вот затрещит. Указательный палец правой руки лежал на спусковом крючке, готовый в любое мгновение спустить механизм.
– Я даю отбой своему подразделению, – уверенно сказал «Витязь».
– Подождите, – остановил его Ноль Первый. Через секунду он невнятно произнес слова, которые поразили нас своей лаконичностью:
– Теперь главный он.
В этот момент все три машины поворачивали на трассу. Они на большой скорости едва вписались в поворот. И тут неожиданно на автостраде появился трейлер, словно возник из-под земли. Он шел навстречу правительственным автомобилям. Он посигналил. В суматохе и от звенящей усталости в голове слова Ноль Первого показались мне командой «Огонь», после чего «Витязь» вздохнул и повторил приказ:
– Отбой, ребята.
Но было уже поздно. Я нажал на спусковой крючок. Раздалась автоматная очередь. Но трейлер прикрыл правительственные машины. Пули прошили фургон.
Терехин навалился на меня сзади, из переговорника доносились крики разъяренного полковника, но я уже не способен был понять смысл слов. Последним, что я запомнил, было то, что передняя машина рванулась вперед и на бешеной скорости понеслась по автостраде.
Я провалился в кромешную темноту.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
(пять месяцев спустя)
Прошло пять месяцев после того злосчастного события в середине августа. Страсти понемногу улеглись, люди вернулись к своей привычной жизни. Но над нами, сотрудниками службы безопасности, словно навис дамоклов меч. Мы томились в ожидании приговора, который подготавливали для нас люди, находившиеся сейчас у власти.
За это время я всего несколько раз был на работе, да и то лишь для того, чтобы дать показания по факту неотданного приказа. Создавалось впечатление, что наши судьи не столько решают вопрос: кто прав, и кто виноват, сколько подыскивают, на чьи плечи возложить вину за случившееся.
Полковник Филатов остался на работе, хотя новой должности не получил. У него нашелся высокий покровитель, Михаил Кротов, которого собирались или уже назначили начальником нового управления охраны. Этому управлению и была переподчинена группа «Альфа». Полковник Филатов обещал не забыть меня, так как хорошие кадры должны использоваться.
Я уже чувствовал состояние затянувшейся депрессии. Неясность положения окончательно выбивала меня из колеи. Марина говорила, что мне нужно развеяться, съездить куда-нибудь на отдых. В наших отношениях с ней произошел пока еще незаметный надлом. Я старался отогнать от себя тревожные мысли, но реальная обстановка все больше и больше убеждала меня, что мы с женой отдалились друг от друга и уже не понимаем, как раньше, все с полуслова.