– Ты почему так испугался? – спросил я у него.
– О, джура, – произнес тот, восторженно глядя мне в глаза. – Ты такой храбрый, но ты неправильно сделал.
Я промолчал, и он продолжал:
– Меня могут убить.
– А тебя-то за что? – удивился я.
– Здесь так не принято. Они будут злиться, что я привел неверного в дом.
– Не беспокойся, друг, как-нибудь выкрутимся, – похлопал я его по плечу.
– Ты будешь мстить Шокару? – неожиданно спросил Сохиб.
– Это за что же?
– Он говорил о тебе такие слова…
Сохиб волновался и не мог подобрать подходящих слов.
– Это очень плохие слова, – добавил парень. – У нас они ругательные, очень обидные.
– Только и всего? – усмехнулся я.
Сохиб бросил на меня быстрый взгляд, а потом посмотрел в сторону дома, где скрылись моджахеды.
– Они будут убивать меня и тебя.
Я не стал переубеждать парня, так как знал, что это бесполезно. Сейчас меня интересовало другое – почему моджахеды так плохо обращались со мной. Наверняка у Латифа было много наемников, и среди них также – русские. Неужели боевики Латифа обращались так плохо со всеми неверными, как выразился Сохиб? Или это касалось только моей персоны? Я с ужасом подумал, что такое их поведение могло как-то быть связано с афганцем, у которого я отнял «уазик». Мир тесен, и всякое могло случиться. И тут я вспомнил о слежке за мной в Мазари-Шарифе. Жаль, что я не смог узнать, кто были те двое, неотступно следовавшие за мной. Нехорошее предчувствие одолевало меня, но я старался не выдать волнения Сохибу.
Послышались приближающиеся шаги. Было уже довольно темно, и я никак не мог разглядеть идущих к нам людей. Сохиб, сидящий рядом со мной, весь съежился от страха.
Его волнение передалось мне.
– Сюда идут два человека, – шепнул мне парень. – Один из них Шокар, которого ты обидел.
– А второй? – спросил я.
– Это очень близкий человек Латифа, часто с ним бывает, – ответил Сохиб и попятился назад, подальше от меня.
Моджахеды приблизились. Шокар держал в руках карабин. Я разглядывал второго человека, который был больше похож на европейца, чем на азиата. Серьезный вид боевиков не предвещал ничего хорошего.
«Это мы еще посмотрим, кто кого», – подумал я и улыбнулся моджахедам.
– Эта грязная вонючая свинья смеется, – указывая на меня, сказал на своем языке Шокар.
– Ничего, скоро он забудет о веселье навсегда, – самодовольно произнес второй моджахед.
Я притворился, что не понимаю их слов, отвернулся и стал глядеть в сторону дома. Я надеялся, что они разговорятся, и я узнаю что-нибудь интересное для себя, но, видимо, у них не было охоты говорить. Возможно, их настораживало присутствие Сохиба. Тот сидел в униженной позе раба и боялся посмотреть на пришедших. Конечно, я не верил его словам, что нас сейчас расстреляют. Должен же я был встретиться сначала с Латифом. Но их поведение настораживало меня.
– Скажи ему, что Латиф его примет, – обратился к Сохибу незнакомец с европейскими чертами лица.
Парень быстро перевел мне его слова.
– Он будет говорить с тобой, джура, – радостно добавил от себя Сохиб.
– Чему ты так радуешься?
– Ты еще не понял? – возмущенно спросил парень. – Если Латиф захотел тебя принять, значит, нас не убьют.
Я едва заметно улыбнулся, таким наивным показался мне лепет парня.
– Спроси, когда меня примет Латиф, – спросил я Сохиба.
– Уже сегодня, до наступления ночи, – ответил он мне, переговорив с моджахедами.
Мне не нравились их многозначительные переглядывания, но пока я должен был все терпеть, чтобы не испортить дело.
– Сейчас они отведут нас на ночлег, – сказал Сохиб.
И действительно, Шокар, державший в руках карабин, жестом приказал мне следовать за ним. Сохиб шел рядом со вторым моджахедом.