Для нас не осталось апартаментов в царском дворце, нас поселили в жалкой лачуге-пристройке, которая находилась где-то на задворках.
Шокар пропустил меня вперед и подтолкнул карабином. Я видел, что второй боевик отвел Сохиба в сторону и что-то рассказывал ему. Парень согласно кивал головой, изредка отвечая на вопросы моджахеда.
Я не понимал, что происходило. Внутреннее чутье подсказывало мне, что моджахеды ведут себя неестественно и очень злобно по отношению ко мне. Почему Латиф, раз уж решился пригласить нас к себе, не принял меня и поселил в этом жалком жилье? Почему Шокар так явно пытался завязать со мной драку?
На все эти вопросы у меня пока еще не было ответов, но я надеялся, что в скором времени я обо всем узнаю.
Шокар стоял у входа, нахмурив брови, и не сводил с меня глаз. Как бы мне хотелось сейчас заговорить с ним и обозвать этого наглеца теми же словами, которые еще недавно он отпускал в мой адрес. Я осознавал, что начинаю нервничать, и могу допустить ошибку.
Вошел Сохиб, моджахеды развернулись и исчезли во мраке ночи.
– Что случилось? – спросил я у парня. Тот был чем-то озабочен.
– Ничего, – ответил Сохиб, пряча от меня глаза.
– О чем ты разговаривал с человеком Латифа? – снова попытался разговорить я Сохиба.
Но тот промолчал, он даже не смотрел в мою сторону. Он проследовал в глубь помещения и уселся у стены на циновку. Я понял, что он напуган и не хочет со мной говорить.
Некоторое время мы сидели молча. Все попытки понять смысл происходящего не дали положительного результата, и я стал думать о Москве, которую покинул больше месяца назад. В то время я еще надеялся, что возвращение мое будет скорым.
– О чем ты думаешь? – спросил из своего угла Сохиб.
Я не сразу ответил, был удивлен, что он заговорит.
– О доме, – наконец признался я.
– Дом – это хорошо. У тебя есть жена, дети, мама, папа?
Я посмотрел на Сохиба, не понимая, почему он задает мне этот вопрос. Что это – чистое любопытство или что-нибудь другое?
– Как и у всех остальных, – уклонился я от ответа.
– Мама – хорошо, папа – хорошо, жена – хорошо, – стал перечислять Сохиб. – У меня пока еще нет жены.
– Сколько тебе лет?
Он показал мне на пальцах.
– Двадцать три? – посчитал я. Парень согласно кивнул.
– Ну, у тебя еще все впереди, – улыбнулся я ему. Тот начал медленно раскачиваться взад и вперед и что-то бормотать себе под нос.
– Мне страшно, – наконец признался он.
– Ты все еще боишься, что нас убьют?
– Да, – коротко ответил парень.
– Не волнуйся. Ты же сам говорил, что я храбрый. Что-нибудь придумаем.
– Нет, – замотал он головой. – Люди Латифа очень хитрые, они сильнее тебя. Я не хочу умирать.
Что я мог сказать этому человеку, чтобы его успокоить? Меня самого начал одолевать страх. Я пытался заглушить его, так как поддаться панике – означало подписать себе смертный приговор; но неясность всякий раз выбивала меня из колеи легче, чем очевидная угроза.
– Я – торговец, – вдруг снова заговорил Сохиб. – А ты кто?
Сначала я был удивлен его вопросом, ибо никак не ожидал его услышать, а потом догадался, что Сохиба заставили выведать у меня, кто я и чем занимаюсь. «Что же, если Латиф таким образом добывает информацию, то мне не стоит сопротивляться», – подумал я.
– Я радист. Сохиб растерялся: – А что это такое?
– Сейчас попробую тебе разъяснить, – улыбнулся я, понимая, что это задача не из легких, потому что для парня, видимо, большой загадкой было само понятие «радио».
– Ты слышал о радио? – спросил я.
– Конечно, – засиял он счастливой улыбкой.
– А о телевидении?
Он не понял, о чем я ему говорил и ждал дополнительных разъяснений.
– Телевизор, – уточнил я. – Смотришь в него, а там показывают живых людей, прямо, как в окне.
– Да, да, – кивнул Сохиб. – Я видел такую картинку в книге.