Кормилицын Валерий Аркадьевич - Держава

Валерий Кормилицын

Держава

Листопад!

В Царском Селе безумствовала осень.

Дворцовый парк поменял зелёный цвет на жёлто-багряный и медленно ронял листья, украшая ими дорожки аллей.

На скамье, держа красный лист рябины и любуясь им, ожидал великую княжну Максим.

Рядом, отчего-то грустный, понурившись сидел Ёршик, безразлично глядя на красоту деревьев.

Татьяна издалека заметила Рубанова, и, вдыхая терпкий запах осеннего парка, не спеша шла к нему, шурша опавшими листьями и стараясь продлить отпущенное Богом, совместно проведённое время.

Увидев её, Максим поднялся, и у него тоскливо сжалось сердце от вида тонкой женской фигуры в сером платье с красным крестом на белом фартуке.

А она, подойдя, любовалась им, сдерживая слёзы, и стараясь запомнить на всю оставшуюся жизнь синие глаза, русые волосы и побледневшее от переживаний лицо.

Он стоял перед ней в морской форме с золотыми погонами, красивый, как древний славянский Бог, и глядел в её душу синими глазами, видя там безмерную любовь, счастье встречи, и горечь разлуки.

Ни той, после которой вновь наступает встреча, а Вечной Разлуки

 Я люблю тебя, Принцесса, шёпотом произнёс, уронив к ногам красный лист рябины.

Сердце её замерло от бесконечного счастья, и бесконечного горя

«А ведь я больше не увижу его,  отчего-то подумала она, не впустив ещё эту мысль в своё сердце и купаясь в синеве его глаз.  Это не море, это бездонное, вечное небо Да почему вечное?  испугалась она.  Просто синее небо. Родное, ласковое и тёплое Но отчего сегодня так красны листья?  на секунду задумалась, но тут же выбросила из головы эту ненужную мысль. Не хотелось думать о плохом ведь рядом ОН. И его глаза. И сколько в них любви,  задохнулась от счастья.  Господи, продли до вечности этот миг,  взмолилась она.  Он, я, любовь и счастье Безмерное счастье И безмерная тоска расставания Тоска вечной Разлуки Здесь, на земле А синее нежное небо обещает нам встречу ТАМ Высоко Где живут Влюблённые Души, которые не смогли соединиться в этом мире, где рябина плачет красными листьями»

 Женщинам принято преподносить цветы,  с хрипотцой в голосе произнёс он,  а я дарю тебе несчастного пёсика,  взял терьерчика и протянул ей, поразившись, с какой нежностью она прижала к груди этот пушистый тёплый комок, и слёзы побежали по её лицу.  Я не смею прикоснуться даже к твоей руке,  горло перехватило от волнения.  Но мысленно миллион раз целую тебя.

 Прощай,  отчего-то прошептала она, дотронувшись губами до мужской щеки, и повернувшись, быстро пошла в сторону переделанного под лазарет дворца, изо всех сил стараясь держать себя в руках и не разреветься, как простая питерская гимназистка.

А он, замерев от горя, глядел ей в след, с тоской замечая, как красные листья ложатся на землю, скрывая её следы.

В середине сентября, когда критическое положение на фронте миновало, и германская операция под названием «Свенцянский прорыв» закончилась неудачей, император пригласил в Ставку своих министров, но встретить их решил прохладно, вернее сказать даже холодно.

«Что-то познабливает,  на скорую руку позавтракав не в столовой, а в кабинете, Николай поднялся из-за стола и, размышляя о предстоящем рандеву с министрами, неслышно ступая по мягкому ковру, который недавно прислала Александра Фёдоровна, подошёл к голландской печке. Приложив ладонь к изразцовым плиткам и обжегшись, тут же отдёрнул руку.  Не заболеть бы. Некогда сейчас хворать. Кабинет министров,  глянул на часы,  судя по времени, сейчас подъезжает к Могилёву. Как выражаются солдаты придётся крепко намылить им шею,  обернулся на скрип двери.  Так и есть. Граф Фредерикс. Лишь ему разрешено входить без стука и в любое время».

 Доброе утро, Николай Александрович,  добро глядел на императора выцветшими, слезящимися глазами министр Двора.

 Доброе утро Владимир Борисович,  улыбнулся старику государь, и, подойдя, поздоровался за руку.  Ваши коллеги подъезжают уже. Да садитесь ради Бога,  пожалел царедворца, с трудом держащегося на трясущихся ногах.  Плохо чувствуете себя?

 Как?  подставил к уху ладонь Фредерикс.

 Говорю, важные документы принесли?  кивнул на папку с золотым вензелем в левой руке министра.

 Не читал, э-э-э, ваше величество,  невнятным голосом произнёс граф, преданно глядя на царя из-под седых кустистых бровей.