Сломанная любовь
Столп мирозданья рухнул в пыль веков.
Цветок надежды был растоптан градом.
Душа, освободившись от оков,
Взлетая ввысь, упала в бездну Ада.
Но в бездне той, отряхивая прах,
Леча свои изломанные крылья,
Превозмогая боль, обиду, страх,
Душа подняться пробует над пылью.
Ещё чуть-чуть, ещё хотя бы шаг,
Ещё мгновенье, долгое, как вечность,
И, чуть дыша, биенью сердца в такт,
Хотя б на дюйм над адовою печью!
Лети! Сумей все беды превозмочь,
Пусть даже если, истекая кровью,
Твоё сердечко, разрывая ночь,
Вновь будет в бездну сброшено любовью
Я ухожу в закат
Я сегодня уйду в закат,
Всей душой в золотую синь.
Наше время вернуть назад
Не проси меня, не проси!
Мне, конечно, лазури высь
Будет сердце в осколки бить,
Как всегда, станешь звать: «Вернись!»,
Крокодиловы слёзы лить.
Я услышу не оглянусь,
Я хочу позабыть твой вид.
Мне на плечи, как тяжкий груз,
Давит боль от былых обид.
Тень от прежних святых оков
Тлеет пеплом в узле тоски
Но ломать крылья вновь и вновь,
Знаешь, больше мне не с руки
Не обижайте любимых!
Не обижайте любимых!
Горечь от пролитых слёз
В памяти неумолимо
Высверлит дыры насквозь.
Не унижайте любимых!
Сердце так долго болит
Знайте, что несовместимы
Страсть и осадок обид.
Не угрожайте любимым
Скопом безжалостных слов!
Быстро и неудержимо
Страх убивает любовь.
Не поднимайте на милых
Руку под приступом зла!
Помните, пламя застыло,
Если лишилось тепла.
Прежний огонь выгорает
В грубой тоске пустоты.
Ненависть корни пускает
В пепле сожжённой мечты
Для сражений у Земли нет сил
Пепел Афганистана
Стоит пацан угрюмо
В распахнутом окне.
«Скажи, парнишка юный,
Зачем ты на войне?
(Глядят непримиримо
Глаза из-под чалмы)
Отряд проходит мимо,
Тебя не тронем мы.
С детьми мы не воюем,
Вам зла не причиним.
Твою страну родную
От боли защитим»
Они не понимали
Не страх в его глазах.
Волчонка воспитали
В душманских лагерях.
Прошёл через посёлок
Военный чёткий строй.
Но из окна ребёнок
Так подло, за спиной,
«Лимонок» бросил связку,
И вздыбилась земля
Расколотые каски
Покатятся в поля
В сердца многоэтажек,
Сквозь небо дальних стран,
Со страшною поклажей
Летит «чёрный тюльпан»[1]
Политики искусство
Сплетало свой обман,
И горькой кровью русской
Полит Афганистан
Разбитая судьба
Обычный дом в большом селе.
Январский вечер. Полночь близко.
Горят две свечки на столе.
И жмётся девушка во мгле,
Глядясь в причудливые искры
В субботу свадьба. А теперь,
Ещё не связана обетом,
От всех закрыла в спальню дверь.
Страшась неведомых потерь,
Крадёт Грядущего секреты.
Спиной к обычному трюмо,
Лицом пред зеркалом настольным
Сидит, как видела в кино.
Что будет в жизни ей дано?
Сильнее сердце бьёт невольно.
Глядит в зеркальный коридор.
Два огонька свечи мерцают
Ведёт с Фортуной разговор:
«Что суждено мне?» и простор
В стеклянном свете дымкой тает.
Молчит, в изнанку дней и лет
Душою робко погружаясь
Ей смутно видится ответ
Счастливый, будто бы сюжет,
С её мечтой объединяясь:
Гостей в дому не сосчитать.
Она в воздушной пене кружев,
И рядом юный лейтенант,
Что смог её героем стать,
Ну а теперь любимым мужем.
Девчонка радостно глядит,
Но вот сменилась та картина:
Куль, синей лентою обвит,
Ей врач торжественно вручит.
Похоже, то рожденье сына
Гаданье счастье ей сулит.
Но где супруг на этом кадре?
Что ж, он военный. Может быть,
На службе Родине служить
Нечасто жить с женою рядом.
Что ж, развлеченье удалось!
Невеста свечи задувает.
Ответив честно на вопрос,
По тени пляшущих полос
Мир Зазеркалья угасает
И вдруг ведь это не всерьёз?!
Мелькнул в последней вспышке света,
Пронзая сердце ей насквозь,
Могильный горб с букетом роз
Последний кадр того сюжета.
И, электричество включив,
Те зеркала в смятенье пряча,
Невеста мается в ночи,
Душа в сомнениях кричит:
«То просто тень, а не иначе!
Ведь на дворе двадцатый век!
Гаданье чушь! Игра, забава.
Любой же умный человек
Не верит в мистику вовек!»