Вот те четверо, кто первыми предстали перед остальными бестелесными, кому не нашлось места в Великом Октаэдре. Они были первыми в Октаэдре, они были сильнейшими и именно они обрели первые имена и свои лики, и только эти факты, разделили мир еще раз, создавая не только новые законы мира бессмертных, но и обрекая всех Богов на борьбу за еще не поделенную силу и влияние в мире смертных. Это было самым началом войны, но в те времена, этого никто еще не понял
С того момента, в мир бессмертных, в Великий Октаэдр стали входить новые боги, называемые себя Старшими. Началось время деления мира смертных, которые жили в ту пору и знать ничего про богов не знали, ибо никто из них ни разу не удосужился спуститься к ним.
Новый виток законов и ограничения для Величайших созданий мира наступил неожиданно, но он оказался куда более болезненным для всех, нежели боги могли ожидали. Ведь новые законы накинули оковы ответственности на саму суть бессмертных, обрекая их на служение тому, на что боги сами себя и подписали. Жители Великого Октаэдра в одночасье ощутили невыносимую слабость, и желание потребления силы в коей они себя сами же и определили. Все было честно, но мало кто был к этому готов. А новые мировые законы, помогали произойти неизбежному в мире людей, редкие уникумы, морочавшие головы своим собратьям, стали видеть во снах явления Богов. И это было не случайностью, а непреодолимой закономерностью, ведь Великое равновесие было обязано каждому дать шанс.
Так в мир смертных стала просачиваться первая религия: вера в высшие создания, живущих над миром смертных в Великом Октаэдре, что в ясный день лишь на миг может заслонить свет от Светила. И те, кто успел определить себя в мире, сам же одел на себя ошейник зависимости
Четверо Высших богов, о которых уже было упомянуто, вынужденно покинули свои жилища и спустились в мир смертных, чтобы заглянуть в их души, наполнить их своей волей и крохами силы, чтобы принять благодатную молитву в свою честь. Словно неутолимый голод толкал Высших созданий, взывать к первым людям того мира. В ту пору, Боги были еще очень молоды, и несмотря на то, что время для всех бессмертных течет значительно медленнее, они тратят его с удивительной для нас смертных скоростью.
В то дивное время, каждый кто решился возвести молитву своему новому богу, был услышан им лично, так как будучи слабыми, Высшие создания собирали даже несущественные крохи, еще не умея собирать с людей всё без своего личного присутствия, оставляя эту заботу на собственные фантомы и каналы по сбору сил. Но не будем забегать перед
Отдельно стоит отметить Исис, которая несла гармонию и красоту в места обитания смертных, питаясь их восхищением и тяге к прекрасному. Богиня не зависела от молитв или веры, но внимание к ее творению, питало ее могущество. Остальные боги, как Высшие, так и Старшие, были куда более зависимы от людей.
Леотираниса собирала мольбы женщин, желающих родить своему супругу ребенка, или двух. Ее дары помогали новому поколению превзойти числом прежнее, а слезы радости матерей, взявших свое чадо впервые в руки лучшая награда для доброй богини.
Руфацил же путешествовал по миру с редкими путешественниками и авантюристами, заряжая в них тягу к новому и питаясь их знаниями словно кровосос кровью жертв. Однако в отличие от хищников, Руфацил Ултуус своим «питанием» не отнимал, а одаривал деятельных смертных.
Саанулит же был в каждой войне, хоть мелкой, хоть относительно крупной. Бог войны наслаждался победой подданных не меньше их самих. А победившие никогда не разочаровывали своего бога доброй молитвой и желанием развязать новую битву.
Такие были роли у Высших богов в самом начале их пути, и все, казалось бы, было правильно и честно, ведь никто из них не мешал соседу, занимаясь своим делом. Однако все же, было еще два момента, которые требовали некоторого пояснения, а именно два других высших создания, которые по странному совпадению оба занимали вершины Октаэдра. Занявший вершину, смотрящую на светило, ни разу не явился перед своими собратьями за все то время, пока на планете были лишь Высшие, хотя и после, делал он это не чаще. Второй же, тот самый наглец, шестой из нижней вершины Божественного Октаэдра, мелькал в мире куда чаще иных, но никогда не останавливался перед собратьями и даже не показываясь им на глаза напрямую. Этот наглец, предпочитал быстро сделать свою работу и исчезнуть в неизвестную даль, пренебрегая желанием его соседей к общению. И казалось бы, в его положении это как минимум хамство, но ничего менять Шестой в своей жизни и деятельности не желал, он просто делал свое дело и не отвлекался на других.