Но, вопреки моей теории, переписка Альберта с Амель становилась всё активнее. Если бы их помолвка и в самом деле была простой формальностью, не было бы необходимости забрасывать друг друга письмами, а они забрасывали, вызывая во мне новое, неприятное чувство. В животе начинало противно ныть каждый раз, когда Альберт запирался у себя на ключ и скрипел пером. Поначалу я надеялась, что это просто голод, и проторила себе дорожку на дворцовую кухню, поближе к пирожкам Мэлли. Но, увы, пирожки не помогли, и, пришлось признать, что я ревную. А самым неловким было то, что Рональд понял природу моего чувства раньше меня самой. Понял, но ничего не сказал.
Я была не единственной девушкой, которую сильно огорчила весть о женитьбе молодого короля. Влюблённые в Альберта девицы устроили такой плач, что было слышно за пределами королевства. Они готовы были носить траур, но в черном покорить сердце короля было трудно, и они отказались от этой идеи, ограничившись созданием клуба разбитых сердец.
Участницы клуба собирались вместе, плакали, любовались портретами Альберта, вышивали крестиком на наволочках его лицо и без конца обсуждали, какой же молодой король красивый и хороший, и какая его невеста гнусная и уродливая. Зато их ревность и подозрения ко мне сошли на нет, и ненависти в мой адрес стало меньше.
Теперь мне не давало покоя другое, а именно любопытство. У этих двух рыжих, Амельки и Альберта, был какой-то секрет. Что заставило Альберта согласиться на эту ужасную помолвку? Почему он ничего не рассказывал нам с Рональдом? Как ему хватало совести так часто писать Амель?
Альберт не спешил делиться своей тайной. Чего уж там, рыжий мерзавец задёргивал шторы и запирался изнутри, когда садился писать своей невесте. Он был осторожен, не ронял неаккуратных фраз, не делал намёков, а письма закреплял множеством печатей и магией. Специально для магической защиты, он нанял Комира на должность придворного мага. Комир равнодушно запечатывал письма Альберта, у него королевская переписка не вызывала ни малейшего интереса. Что касалось меня, я бы отдала пару лет жизни, лишь бы узнать, что же такое пишет Альберт аскарской принцессе.
Со временем моё любопытство не выдержало и заставило меня саму придумать, как выглядят их письма. Получилось следующее. Амель писала жениху трогательное:
«Приветствую тебя, рыжий паразит, холера и проклятье своего народа!
Обречена снова писать тебе. Сожалею всем сердцем, что среди множества претендентов, которые были такими же гадкими, как я сама, выбрала именно тебя, доброго и хорошего. Вероятнее всего, эта ужасная ошибка произошла потому, что я пребывала отнюдь не в здравом уме. Впрочем, почему пребывала, чего уж там, ума у меня никогда и не было.
Надеюсь, ты страдаешь физически и духовно, и дела у тебя идут плохо. Готовлюсь отравить тебе жизнь сразу после свадьбы, и постараюсь сделать всё, чтобы ты умер поскорее, а я стала полновластной правительницей двух королевств и жила долго и счастливо.
С презрением, недоверием и худшими пожеланиями,
Твоя ужасная невеста.»
А Альберт в моем воображении ей воодушевлённо отвечал:
«О, отвратительнейшая среди женщин!
Восхищён, что ты умеешь писать. Моё первое впечатление о тебе исключало наличие какого-либо образования. Хотя, возможно, письма, которые я получаю, ты диктуешь писарю, или он вообще, придумывает их за тебя. Это многое бы объяснило.
Желаю тебе раскаяться во всех своих грехах и уйти монахиней в храм богини. Может быть, она смилуется и простит тебя за твоё гнусное существование или переделает во что-нибудь более приличное.
Искренне твой,
Рыжий паразит.»
Я вернулась из фантазий в реальность, отложила коробочку с почившей мухой в сторону, и распечатала второй конверт, от Василики. В своих письмах между ругательствами она умудрялась вставлять куда больше новостей, чем Освальд. Именно от Василики я узнала, что Освальд снова стал верховным магом Аскары, а её саму пожаловали таким долгожданным званием капитана ночной стражи.
Василика говорила, что ночная стража воспряла духом и: «Из горстки жалких неудачников переродилась в прекрасную оборонительную силу прямо у неё на глазах».
Освальд описал это несколько другими словами, понижая градус её самодовольства: «Василика, получив звание, немедленно отправилась в казармы, и похоронила надежды стражей служить кое-как и дальше»
Новое письмо Василики было в основном о подготовке к свадьбе в Аскаре. Это испортило мне настроение окончательно, напомнив, что женитьба Альберта на Амельке неизбежна.