По приезде в Серебряную Гору она приобрела лошадь, так как ей часто приходилось ездить к пациентам на довольно большие расстояния, и сейчас ей надо было заняться животным, пока еще не совсем стемнело. Энни держала лошадь в маленьком загоне позади хижины, закрытом с трех сторон ветхой загородкой, и решила пройти туда по улице, а не через дом, чтобы не тащить грязь.
Она повернулась было к выходу, когда в дальнем углу комнаты шевельнулась тень, и Энни подскочила, прижимая руку к груди. Присмотревшись повнимательнее, она различила очертания человека.
– Кто вы? Чем я могу вам помочь?
– Я пришел к доктору.
Энни нахмурилась. Если бы человек был из местных, он знал бы, что перед ним стоит доктор. Очевидно, это чужак, ожидавший увидеть мужчину. Она подняла лампу, пытаясь получше рассмотреть незнакомца. Голос у него был низкий и хриплый, говорил он шепотом, но в речи чувствовался медленный ритм, свойственный южанину.
– Я доктор Паркер, – сказала Энни, подходя поближе. – Чем могу вам помочь?
– Вы женщина, – произнес низкий голос.
– Да, женщина. – Теперь она уже разглядела лихорадочно блестевшие глаза и почувствовала специфический сладковатый запах инфекции. Мужчина прислонился к стене в углу, как будто боялся, что не сможет встать, если сядет на стул. Она поставила лампу на стол и вывернула фитиль до отказа, так, что мягкий свет озарил дальние уголки маленькой комнаты. – Что у вас болит?
– Левый бок.
Энни подошла к нему с правой стороны и подставила плечо ему под мышку, обняв одной рукой за спину, чтобы поддержать его. Незнакомец был таким горячим, что она поразилась и на какую-то долю секунды даже испугалась.
– Попробуем добраться до смотрового стола.
От ее прикосновения мужчина весь напрягся. Черная шляпа скрывала выражение его лица, но она ощутила на себе его взгляд.
– Я сам, – сказал он и твердо зашагал к столу, правда, несколько медленно.
Энни зажгла от первой лампы вторую, затем задернула занавеску, отгораживающую хирургический стол. Мужчина снял шляпу, скрывавшую густые, нечесаные черные волосы, нуждающиеся в стрижке, потом осторожно освободился от тяжелой куртки.
Энни взяла у него куртку и шляпу и положила их в сторонке, пристально разглядывая пациента. Она не видела крови и других признаков раны, но он был явно нездоров и испытывал сильную боль.
– Снимите рубашку, – сказала она. – Вам помочь?
Он взглянул на нее из-под прикрытых век, покачал головой и, расстегнув на рубашке пуговицы, стянул ее через голову.
Вокруг его талии была туго обмотана полоска выцветшей ткани, на которой слева виднелось желтоватое ржавое пятно. Энни взяла ножницы и аккуратно разрезала повязку. Чуть повыше талии виднелись два пулевых отверстия, одно спереди, другое сзади. Оба были воспалены и гноились.
Пулевое ранение. Энни достаточно насмотрелась на них здесь, в Серебряной Горе, и имела богатый опыт по этой части.
Сообразив, что так и не сняла пальто, она быстро сбросила его, думая о пациенте.
– Ложитесь на правый бок, – приказала Энни, поворачиваясь к подносу с инструментами и доставая все необходимое. Заметив его колебания, она вопросительно подняла брови.
Незнакомец молча нагнулся и развязал ремешок, крепивший к бедру кобуру, при этом усилии на лице у него выступил пот. Потом расстегнул пряжку на поясе и положил оружие у изголовья операционного стола так, чтобы до него легко можно было дотянуться. Сел на край стола, затем вытянулся на нем, как велела доктор, на правом боку лицом к ней. Казалось, его мышцы невольно расслабились, когда тело опустилось на мягкий матрас, который Энни положила на жесткий стол.
Энни достала чистую простыню и накрыла обнаженный торс пациента.
– Это не даст вам замерзнуть, пока я согрею воды.