Джин Вулф
Меч и Цитадель
Gene Wolfe
The Sword of the Lictor
Copyright © 1981 by Gene Wolfe
Gene Wolfe
The Citadel of the Autarch
Copyright © 1982 by Gene Wolfe
© Д. Старков, перевод на русский язык, 2022
© М. Назаренко, послесловие, 2022
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022
Меч ликтора
Уходят вдаль людских голов бугры,
Я уменьшаюсь там, меня уж не заметят,
Но в книгах ласковых и в играх детворы
Воскресну я сказать, как солнце светит
I. Владыка Дома Оков
Не по себе мне там было, Севериан, очень не по себе, призналась Доркас. Стою я под этаким водопадом в жарко-жарко натопленной комнате не знаю, может, в мужской половине иначе устроено? И всякий раз, как выступлю из-под него, слышу их пересуды обо мне. О нас. Тебя называют черным мясником, душегубом и еще много кем не хочу пересказывать.
Это вполне естественно, ответил я. Скорее всего, до тебя здесь людей новых, со стороны, месяц, а то и больше не видели, так стоит ли удивляться, если местные только о тебе и судачат, а пара женщин, знающих, кто ты, горды этим настолько, что небылицы начинают выдумывать? Что до меня, я к такому давно привык, и по пути сюда ты наверняка много раз слышала нечто похожее я-то уж точно слышал.
Верно, слышала, согласилась Доркас, присаживаясь на каменный выступ под амбразурой.
Внизу, под стеной, раскинулся город. Загоравшиеся один за другим фонари множества лавок мало-помалу наполняли долину Ациса нежным, желтоватым, точно лепестки жонкиля, сиянием, однако Доркас их словно бы не замечала.
Теперь ты, думаю, понимаешь, отчего устав нашей гильдии запрещает жениться, хотя этим пунктом я, как уже много раз говорил, ради тебя готов поступиться в любой момент, только пожелай.
То есть мне лучше жить где-то еще, а тебя навещать всего раз или два в неделю или ждать, пока ты сам не придешь повидаться?
Именно так обычно и делается. Ну а женщины, судачившие о нас сегодня, со временем поймут, что однажды сами либо их мужья, либо сыновья тоже могут угодить ко мне в руки.
Нет же, пойми: все это, в общем, вздор. Главное
На сем Доркас умолкла, а после довольно долгого молчания встала и принялась расхаживать взад-вперед, крепко обхватив ладонями прижатые к груди локти. Подобного я за ней прежде не замечал никогда и не на шутку встревожился.
Так что же главное? спросил я.
Что все это прежде было неправдой, а вот сейчас правда.
Но я прибегал к Искусству всюду, где для меня находилась работа. Исполнял приговоры городских и деревенских судов. И ты не раз глядела на меня из окна, хотя в толпе, среди зевак, тебе не нравилось в чем я тебя понимаю вполне.
Я не смотрела, возразила Доркас.
А я помню, что видел тебя.
Однако я не смотрела. Не смотрела, как все это происходит. А ты, сосредоточившийся на казни, не видел, как я ухожу от окна или прикрываю глаза ладонью. Обычно я любовалась тобой, махала тебе, когда ты в самом начале вспрыгивал на эшафот. В эти минуты ты так гордился собой, держался прямее собственного меча, так был прекрасен прекрасен и честен. Помнится, однажды рядом с тобой стояли какой-то чиновник, приговоренный и иеромонах и только твое лицо казалось честным, открытым.
Вот моего лица ты видеть никак не могла. Я ведь неизменно выхожу на эшафот в маске.
А мне, Севериан, и не нужно было его видеть. Я просто знала, как ты выглядишь.
Разве сейчас я выгляжу как-то иначе?
Нет, нехотя подтвердила Доркас. Но я же спускалась туда и видела там, в подземельях, людей, закованных в цепи. И сегодня мы с тобой, уснув в мягкой постели, будем спать прямо над ними. Сколько их, ты говорил, когда водил меня вниз?
Около тысячи шестисот. Но неужели ты всерьез веришь, будто эти тысяча шестьсот человек оказались бы на свободе, не будь здесь их стража, меня? Вспомни: в подземелья их бросили задолго до нашего появления.
Но Доркас упорно смотрела куда угодно, только не на меня. Плечи ее заметно подрагивали.
Будто огромная общая усыпальница, сказала она.
Так оно и есть, подтвердил я. Конечно, архонт мог бы освободить их, но кто воскресит тех, кого они погубили? Тебе ведь еще не доводилось терять близких?
Доркас молчала, словно о чем-то задумавшись.
Спроси жен, матерей и сестер тех, чьи тела наши пленники оставили гнить там, наверху, не следует ли Абдиесу отпустить их.