Пока она размышляла о прелестях нехитрого человеческого существования, из подъезда вывалился бледный Петр Вениаминович, но до целительных тополей не добрался стравил сразу же на клумбу, забыв, что та являлась эстетическим достоянием двора образцового содержания.
Эк тебя, Вениаминыч! посочувствовала воскресшая на свежем воздухе Сидорова, а потом решительно заявила: Как хочешь, а я туда больше ни ногой. Мне моя жизнь дорога, будь там хоть два трупа
И только управдом Гаврилов собрался сообщить, что никаких трупов в квартире не обнаружено, как его вырвало еще раз, и он мысленно поклялся запретить разведение домашних животных в квартирах вверенных ему граждан из двадцать четвертого дома на Западном бульваре, что недалеко от железнодорожного вокзала «Кушмынск-Центральный».
В итоге самыми выносливыми оказались участковый Куруськин и несгибаемая Нина Жданова, ради справедливости готовая на немыслимые жертвы.
Брысь! прикрикнула она на разлегшихся на диване кошек и смело потянулась к груде тряпья, которое, видимо, служило одеялом для депортированной из квартиры Соболевой.
Не трогайте! прошипел лейтенант, разглядевший под разномастными тряпками контуры человеческого тела. Там кто-то есть.
Где? с ходу не поняла Нина Жданова и на всякий пожарный отошла от растерзанного кошками дивана в сторону.
Там, прошептал участковый, надел фуражку и аккуратно, двумя пальцами отогнул край тряпичной кучи. Так и есть под ней мирно посапывал бородатый мужичонка в линялом фиолетовом трико и затрапезной майке с надписью «Олимпиада-80».
Прокашлявшись, участковый приступил к процедуре выяснения личности:
Гражданин!
Гражданин в ответ даже не пошевелился. Куруськин нагнулся, принюхался, но, как ни странно, перегара не почувствовал. Видимо, по сравнению с устойчивым запахом кошачьих меток и экскрементов он был неуловим. Но он был! На что имелся ряд документальных свидетельств, подписанных полным составом приглашенных понятых: товарищами Гавриловым, Сидоровой и Ждановой.
Гражданин! повысил голос Куруськин, а преданная делу порядка Нина Жданова повторила слова участкового, но в доступной ей форме:
Мужик, ты чё? Спишь тут, а?
Мужичонка с трудом приоткрыл один глаз и с умилением протянул:
Ма-ань
Какой это тебе «Мань»? возмутилась старшая по подъезду. Не видишь? Мильционер это! Видали, тарщ участковый, до чего люди нажираются? Бабу от мужика отличить не могут
Предъявите ваши документы, гражданин, со всей строгостью потребовал лейтенант и протянул к бородачу руку.
Ма-ань! заорал тот в ответ и приподнялся на локте. Где у нас документы?
Нету Мани твоей, известила мужичка Жданова. В утиль свезли вместе с кошками.
Нет, покачал головой бородач и точно определился в своих симпатиях: Начальник, ты это бабу не слушай. Маня придет
Не придет твоя Маня, участковый не выдержал и прикрикнул на мужика. Увезли твою Маню Нету Все!
Как увезли? заволновался мужичок. Куда?
За кудыкину гору! вмешалась Жданова и грозно предупредила: Оттуда, мил-человек, не вертаются.
Бородач приподнялся, спустил ноги с дивана и сел, натянув на плечи грязное тряпье.
Ну чё, протрезвел? усмехнулась Нина и покосилась на участкового. Ты вообще, мужик, чей? Не Марфин ли сожитель?
Бородач отрицательно помотал головой и передвинулся к краю дивана.
Гражданин! Куруськин вернулся к своим прямым обязанностям. Вы это вставайте и пройдемте со мной для выяснения личности.
Подожди-ка, Анатолий Сергеич, процедила старшая по подъезду и, по-гренадерски вытянувшись вверх, рявкнула: Так, мужик, слушай меня. Ты кто? Не помнишь? Щас вспомнишь! Щас тебя в бобик засадют и куда надо отвезут. Здесь не общага без паспорта жить! Шевелись давай, пьянь!
Бородач свесил ноги с дивана, попытался встать, но тут же завалился назад на грязную кучу.
Шатает, добродушно усмехнулся он и предпринял еще одну попытку занять вертикальное положение.
На какое-то мгновение ему это удалось, но стоять ровно на одном месте все равно не получалось: бородач раскачивался, как маятник. И когда об ноги страдальца потерся вынырнувший неизвестно откуда кот, мужичонку вновь опрокинуло назад.
Ой, никак что-то, застеснялся он, обескураженно заморгал и переключился на кошака, вьющегося возле ног. Увидев, что тот поднял хвост трубой и мелко-мелко им завибрировал, бородач разулыбался и похлопал себя по коленке. Кузя, Кузя