Татьяна Булатова
Стрекоза ты моя бестолковая
* * *Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
© Федорова Т. Н., 2022
© Оформление. ООО «Издательство Эксмо», 2022
* * *На Марфу Васильевну Соболеву жалобы писали с завидным упорством. И в домоуправление, и в общественный пункт охраны порядка, и в отделение милиции, и в санэпидстанцию. Куда можно туда и писали. И правильно делали! Мыслимое ли дело?! В однокомнатной хрущевке и одному-то человеку дышать нечем, а здесь больше двух десятков кошек! А может, и трех. Говорят, когда эту сумасшедшую психиатрическая бригада силком из квартиры выволакивала, со счета сбились.
В общем, как только Марфу в машину, соседи к дверям. И давай кричать на участкового Куруськина, предусмотрительно перекрывшего вход в Марфины чертоги:
Открывай дверь, начальник. Открывай! Мы это гнездо крушить будем. Сколько лет мучились вонь эту терпели, здоровье теряли, нервы портили!
Не могу, граждане! Права не имею. Вдруг вернется, а тут все раскурочено. Кто отвечать будет? Я?!
Ты власть ты и отвечай! Разгоряченные жильцы стеной пошли на участкового. А если внутри кошки остались? От голода сдохнут вонять начнут. Все равно милицию вызывать придется и дверь взламывать.
И взломаем! с готовностью пообещал лейтенант. Санкция будет любую дверь взломаем!
Когда-а-а-а?
Да откуда я знаю когда! взвился Куруськин, но быстро успокоился и, прижав к груди кожаную папку с документами, пояснил: Дохлая кошка это вам не труп! Никакого преступления в ее смерти нету. Столько лет терпели, еще пару недель подождете, пока бумага из Карамзинки не придет: что так, мол, и так, оставлена ваша Марфа Васильевна на принудительное лечение до конца своих дней.
Слово «Карамзинка» на митингующих произвело отрезвляющее действие: психиатрическая больница имени Н. М. Карамзина заведение серьезное, с ним не поспоришь. И только Нина Жданова старшая по подъезду грудью пошла на участкового, раздувая ноздри:
Пока бумага из Карамзинки дойдет, как бы ты, Анатолий Сергеич, без погон не остался. Сейчас вот печать на дверь поставишь, а там труп, потому что психованная наша здесь не только ночлежку для кошек устроила, а и всяких разных привечала, что под лавками в парках ночуют или в подвалах прячутся. Смотри, начальник!..
Немного подумав, лейтенант, не меняя местоположения перед дверью, нерешительно переступил с ноги на ногу и нехотя предложил:
Что ж, осматривать будем?
Будем, Анатолий Сергеич, блестя глазами, выдохнула Жданова и возглавила отряд столпившихся около проклятой двери соседок.
Без понятых не положено, участковый пытался следовать букве закона. Понятых надо брать. Кто, граждане, пойдет в понятые?
Вместо ответа на вопрос поднялся лес рук.
Столько понятых не бывает, покачал головой Куруськин и, строго посмотрев на желающих, скомандовал: Гражданка Жданова, гражданка Сидорова и вы (он обратился к управдому Гаврилову), Петр Вениаминович, пройдемте со мной
А мы? заволновались ощущавшие свою причастность к происходящему соседи.
Не положено, отрезал участковый, распахнул дверь и шагнул через порог.
Так и есть пушистыми брызгами врассыпную бросились кошки, схоронившиеся в квартире, пока из нее вытаскивали горячо любимую хозяйку.
«Правы, черт побери!» вынужден был признать Куруськин, незаметно переглядываясь с печальным управдомом Гавриловым, судорожно прикладывающим к носу скомканный несвежий платок: вонь стояла страшная!
Первым замутило Петра Вениаминовича, но он мужественно сдерживался ввиду своего служебного положения. Другое дело Сидорова. Взглянув на скорчившееся начальство, она легко ретировалась из квартиры, невзирая на возложенные на нее полномочия.
Ну что там, Люда? тут же окружили ее женщины: Правда, что ль, труп?
Одуревшая от вони, Сидорова побоялась открыть рот и только отрицательно замотала головой. А потом и вовсе стремглав выбежала из подъезда на свежий воздух. И там, под высокими тополями, у нее возникло ощущение, схожее с тем, что девчонкой пережила на уроке начальной военной подготовки, когда бесшабашные одноклассники ради шутки пережали ей соединительную трубку противогаза и она чуть не потеряла сознание. «Вот уж точно! шумно втянув в себя воздух, изумилась Сидорова. Живем и не замечаем, дышим себе и дышим, как будто так и надо»