Как ловко вы это всё делаете, Миша, сказала она. Вам бы мужем моим быть.
Барков засмеялся, а мы с Яцеком так и уставились на неё.
Всё время хожу голодная, пожаловалась Ирина. Мужа выгнала, со свёкром поссорилась, а сама, идиотка, ничего себе сварить не умею.
Она расплакалась.
Барков улыбался.
А мы с Яцеком чуть с ума не сошли.
Ирина, что с вами? Скажите! Не делайте нам больно.
Муж тунеядец, свёкор педант, а сама я дура, одна-одинёшенька, пожаловалась она сквозь слёзы. Потом встала и сказала нам с Яцеком: Проводите меня, друзья. Миша, если можно, заверните это филе для меня в салфетку. Спасибо.
Мы вышли втроём на улицу Горького. Моментально все пижоны положили глаз на Ирину и поплелись за нами, держась на расстоянии, словно стая трусливых волков. Знают, что с Корзинкиным шутки плохи.
Как странно устроена жизнь, говорила Ирина, человек, который красив, умён и известен, может быть одинок. При этом один свой зоркий глаз она повернула ко мне.
Покажите, пожалуйста, ногу, попросил её Яцек, поднимите её чуть-чуть.
Оп-ля! сказала Ирина и приподняла ногу, как цирковая лошадка.
Интересно, сказал Яцек, мгновенно и гениально уловив особенности её ноги. Очень интересно. Что-то есть. Можете опустить.
Мы пошли дальше.
Послушайте, Ирина, э-э, не знаю вашего отчества, церемонно заговорил Яцек, Ирина Оскаровна, у меня есть конкретное предложение. Приходите ежедневно к нам в студию. Я буду вас ваять, а Миша позаботится о еде. Конечно, пища у нас не изысканная, но всё-таки он что-нибудь приготовит из полуфабрикатов. Каждый день будете сыты.
Гениально! радостно закричала Ирина. Бог мне вас послал, друзья. А вас, Миша, особенно, шёпотом сказала она мне.
Мы подошли к её огромному мрачному дому, построенному ещё в период расцвета культа личности. Дом весь был тёмным, лишь на одиннадцатом этаже светилось одинокое оконце, да и то зашторенное, задрапированное, это её свекор, кабинетная крыса, мучитель, паук, занимался наукой.
До свидания, до завтра, сказала Ирина. Кстати, Миша, передайте мне моё филе.
Какой я балбес чуть было не забыл про филе! Судорожно я выхватил его из кармана и протянул ей. Она положила филе в сумочку.
Спасибо за всё, сказала она и пошла к своему дому, а снежная позёмка подметала перед ней тротуар.
3На следующий день Ирина пришла в студию и после этого стала появляться у нас ежедневно.
Она сидела в кресле на помосте, выставив свои ноги, а руками изредка шевелила, переворачивая страницы книги.
А Яцек в брезентовой робе бродил вокруг помоста, зорко разглядывая детали её тела, возвращался к гигантской уродливой глиняной глыбе, колотил по ней какой-то палицей, снова делал обороты вокруг Ирины и бормотал:
Бардзо ладне, бардзо добже.
А я тем временем хлопотал по хозяйству. Я поджаривал полуфабрикаты так, что они прямо подпрыгивали на сковородке. Я изобрёл даже свой собственный замечательный соус. Могу поделиться рецептом. Скажем, если вы отварили курицу, вовсе не обязательно выливать бульончик, вы кладёте в него пять ложек крахмала, пять ложек сахара, пять ложек соли, пять ложек перцу, два стакана томатного сока, мелко-мелко нарезанный лимон, стакан молока, баночку горчицы, пару лавровых листиков, выжимаете туда же тюбик селёдочной пасты, всю эту смесь доводите до кипения, швыряете туда горсть маслин, и соус готов.
В своей жизни я немало переменил профессий. Был, например, краснодеревщиком. Если спросите меня, какую я делал мебель, я вам отвечу, что ещё в 1946 году я делал модерн, у меня было чутьё. Был я, например, в Риге инженером по портовому оборудованию, да мало ли ещё кем. Везде я добивался успехов, как и сейчас в кулинарии. Я мог бы не знать никаких бед, если бы не посвятил свою жизнь искусству, точнее, самому сложному и важному виду искусства киноискусству.
Миша, говорит мне Яцек в процессе работы, не увлекайся. Ты ведь так задушишь нас запахами.
А Ирина только кротко мне улыбалась с помоста. Вела она себя в студии тихо, как голубица, всё поедала, не капризничала.
Никогда мне так хорошо не было, как сейчас, говорила она вечерами, когда я провожал её до дому.
Установились уже тихие морозные вечера с луной, и мы проходили с Ириной вдоль московского декабря медленно и спокойно. Обычно она говорила примерно так:
Как понять отношения между людьми, Миша? Вы не можете мне сказать? Я много думаю об отношениях между людьми, об отношениях между мужчиной и женщиной. Вы, Миша, никогда не задумывались об этом? Вот, например, что лежит в основе любви уважение или физическое влечение? По-моему, ни то ни другое. По-моему, в основе любви лежит интуиция. А вы как думаете?