Это только по твоим словам. Но присвоение чужих финансовых средств доказать нелегко.
Надеюсь, ты не станешь возражать против скопирования?
Еще чего! Не позволю колоть моему клиенту сыворотку правды.
Это настроит против вас присяжных.
Не настроит, потому что на нашей стороне медицина. Я получил врачебное предположение: скопирование причинит вред здоровью Макильсона.
Вред вот правильное слово! Голос Хэттона зазвучал резче. Твой клиент причинил вред компании, стянув ее облигации, и я смогу это доказать.
На круг двадцать пять тысяч кредитов, да? Для «Сыновей Дугана» сумма не пустяковая. А как насчет гипотетической мировой, о которой я упоминал? Предположим, двадцать тысяч будут возвращены
Это защищенная линия? Не записывается?
Само собой. Вот прерыватель. Вэннинг показал провод с металлическим наконечником. Все строго sub rosa[2].
Вот и отлично, ухмыльнулся барристер. Значит, я могу безбоязненно назвать тебя бездарным пройдохой.
То есть?
Твой трюк старье, проеденное молью. Макильсон умыкнул пять тысяч в облигациях, которые можно продать за деньги. Аудиторы начали проверку, Макильсон кинулся к тебе. Ты ему присоветовал взять еще двадцать тысяч, а теперь предлагаешь вернуть их «Сыновьям Дугана» в обмен на отзыв иска. Потом вы с Макильсоном поделите пять тысяч, а это по нынешним временам не кот начхал.
Я ничего подобного не признаю.
Конечно, не признаешь, даже в разговоре по защищенной линии. Но ведь и так все на виду. Я же сказал, это старый фокус. Мои клиенты не станут играть в твои игры. Процесс будет доведен до конца.
Ты мне позвонил только для того, чтобы это сообщить?
Нет, надо уладить вопрос насчет присяжных. Надеюсь, ты не возражаешь против скопирования при их отборе?
Не возражаю, ответил Вэннинг.
Свою тактику он строил на технических аспектах законодательства, поэтому состав завтрашнего жюри его не интересовал. Если запасные присяжные заседатели пройдут скопирование, шансы уравняются. И при таком соглашении не придется тратить дни, а то и недели, на споры и отводы.
Хорошо, буркнул Хэттон. Готовься, я тебя без штанов оставлю.
Вэннинг ответил умеренной непристойностью и отключился.
Надо было сосредоточиться на предстоящей схватке в суде, поэтому он выбросил из головы мысли о покупке. У него еще будет вдоволь времени, чтобы изучить возможности удивительного шкафчика. Вэннинг поехал домой, там велел слуге принести стаканчик виски с содовой и улегся в кровать.
На следующий день он выиграл дело. Ставка на сложную техническую аргументацию и мутные судебные прецеденты оправдала себя. Защита строилась на том факте, что облигации не были конвертированы в государственные кредиты, Вэннинг это доказал, продемонстрировав мудреные финансовые графики. Конвертация даже пяти тысяч кредитов вызвала бы заметный скачок, а таковых не наблюдалось. Эксперты из конторы Вэннинга умели докапываться до самых мельчайших деталей.
Для установления вины Макильсона необходимо было доказать, прямо или косвенно, что облигации существуют с двадцатого декабря этого года, то есть с того дня, когда они были учтены в последний раз. Прецедентом служило дело «Донован против Джонса».
Хэттон взвился на ноги:
Ваша честь, Джонс позднее признался в присвоении чужих средств!
Что не повлияло на принятое судом решение, невозмутимо парировал Вэннинг. В данном случае закон обратной силы не имеет. Присяжные вынесли вердикт «не доказано».
Адвокат защиты, продолжайте.
И адвокат защиты продолжил строить красивую и хитроумную конструкцию из казуистической логики.
Ваша честь! не вытерпел Хэттон. Я не
Если мой многоопытный оппонент продемонстрирует облигацию всего одну из тех, о которых идет речь, я признаю поражение, заявил Вэннинг.
На лице у судьи заиграла саркастическая ухмылка.
Прелестно! Если эта улика будет предъявлена, я немедленно вынесу приговор и обвиняемый отправится в тюрьму. Уж вам ли этого не понимать, мистер Вэннинг? Продолжайте.
Благодарю. Поскольку облигаций мы не видим, я берусь утверждать, что они не существуют. Их якобы существование результат ошибки, допущенной клерком при учете.
Ошибка клерка? Это с калькулятором Педерсона?
Подобного рода ошибки случались, и я могу это доказать. Ваша честь, разрешите пригласить следующего моего свидетеля.