А как ты думаешь: любит Нестор Виссарионович барышню мою? спросила Груня.
Потешается. От скуки волочится. Нестор Виссарионович весь в своего почтенного батюшку. Хлебнёт чего покрепче с кровушкой свежей да отправится среди ночи к госпоже Марго. Слыхала когда-нибудь, как ведьмы смеются? Стёкла дрожат! Свечи я у них не держала, да и без того забавы их известны. Войдёшь к ним наутро ложе залито вином, бокалы вдребезги, подушки в клочья, вся комната в перьях.
Едкие слёзы ревности обожгли мои глаза. Досада и омерзение заставили поморщиться. Я пыталась уверить себя, что Нестор никогда не предаст меня, однако всё было напрасно. Опасения, вызванные скорым приездом ведьмы, не оставляли меня в покое.
А по мне так любит, сказала Груня. Ведьмами он прежде занят был, теперь всерьёз о женитьбе на барышне моей помышляет. Скучают они очень друг по другу, письма шлют.
Как же глупа ты, девка! Обожжёшься поймёшь, что её, любви-то, вовсе нет.
Не в силах больше ждать, я поднялась с постели и, щурясь, вгляделась в два женских силуэта.
Ах, вы изволили проснуться, мадемуазель! издевательски зазвучал притворно-ласковый голос Арины. Какое чудесное исцеление!
Белокурая содержанка Виссариона произвела на меня дурное впечатление. Её равнодушное каменное лицо, стеклянный как у фарфоровый куклы высокомерный взгляд, недобрая улыбка всё это дополнял дорогой и вульгарный наряд чёрного цвета. Другая крестьянка понравилась мне намного больше. Груня оказалась очень милой круглолицей девушкой со светлыми и ясными глазами и русыми волосами, заплетёнными в тугую и длинную косу. Ей очень шёл надетый поверх белой сорочки голубой сарафан, простой и опрятный, отороченный вокруг шеи красной нитью.
Барышня проснулась! Слава Богу! перекрестившись, радостно воскликнула она.
Арина же поправила складки пышного платья из чёрного атласа и, звеня каблуками, направилась к дверям.
Куда ты? испуганно спросила Груня.
К его сиятельству, расслабленно-важным тоном уточнила Арина. А ты хозяйке своей, замарашке нечёсаной умыться подай!
По какому праву ты меня так называешь?! не выдержала я.
Содержанка Виссариона лишь презрительно взглянула на меня и удалилась, заперев нас с Груней на ключ.
Желаете подняться, барышня? Давайте помогу! предложила Груня. Туфельки надеть извольте! Полы здесь страсть какие ледяные, а болеть уж полно вам, душенька. Больных барин не любит. Вот бесился-то вчера, зверь лютый! Управляющего на меня натравил, хоть и не ихняя я, а ваша. А управляющий-то, старый чёрт, мне оплеух надавал да в кладовке запер. Лишь поутру Арина кладовку отперла.
Спасибо, стараясь не обращать внимания на лёгкое головокружение и слабость, негромко сказала я и обулась. Теперь будь добра, подай мне умыться.
Сейчас, сейчас! засуетилась крепостная и принесла кувшин. Смиловался над вами Господь. Как я рада!
Груня, что со мной произошло? Я ничего не помню, умывшись с её помощью, призналась я.
Беда с вами случилась, Юлия Александровна, расчёсывая мои спутавшиеся волосы, не утаила служанка. Какая вас хворь одолела, не ведаю. Долго без памяти вы были, и Нестор Виссарионович с вами сидел. Косу заплести прикажете, барышня?
Да, заплети, кивнула я.
Юная служанка ловко управлялась с моими длинными и густыми волосами. Мне вспомнилось, как когда-то Лариса заплетала меня в холодном школьном вестибюле, напротив треснувшего зеркала. В этот день я впервые увидела Нестора.
Мне нужно найти молодого князя, Груня, и как можно скорее! Ты знаешь, где он? спросила я.
На кухне, наверное. Сказывал, что хочет об обеде для вас похлопотать. Я бы сбегала за ним, коли бы злюка эта дверь не заперла.
Нам нужно выбраться отсюда! Арина доложит Чёрному князю о том, что я очнулась, и он придёт сюда! с ужасом воскликнула я
Барышня, милая, успокойтесь, прошу! попыталась утешить меня Груня. Я верю, что Господь нас не оставит.
Скажи мне, а какой сегодня день? Какое время года за окном? Зима?
Осень, сударыня, вдруг донёсся до меня откуда-то бархатный и проникновенный, мой самый любимый на свете голос. Как же вы позабыли? Нынче ещё октябрь.
Я подняла глаза и онемела от счастья.
Глава 2. Огненный знак
Нестор Виссарионович! радостно пролепетала Груня. Наконец-то вы вернулись!