В месяц, сказал он. Плюс собственный кабинет, договороспособная секретарша с длинными ногами, служебная машина представительского класса, премии, надбавки, проценты от некоторых операций и корпоративный таймшер на отпуск за счёт компании.
Всему есть цена. Моему удушью и физическому отвращению тоже. Я согласился. Жалел? Нет, наверное. Но эти деньги лёгкими не были, хоть от меня требовалось совсем не то, о чём сплетничали завистники.
¶
С этим чёртом пить невозможно трудно. Его ничто не берёт. Вискарь он хлещет, как воду, и не пьянеет, но и видимого удовольствия не получает. Зачем ему это, совсем непонятно, какой-то пустой, но необходимый ритуал. Филонить у меня никак не выходит, надо пить наравне и не терять трезвость мышления. А пить приходится часто.
После каждой удачной сделки он вытаскивает меня в этот ресторан. Его кабинка, похожая на операционную из фильма ужасов, для него всегда свободна. И каждый раз одно и то же: хлопает рядом с собой по коже дивана, я сажусь напротив и собираю все свои силы и выдержку, чтобы пережить этот праздник. Мне помогает мантра «Я зарабатываю деньги». Я повторяю её весь вечер, пока наши водители не развезут нас по домам.
Насчёт того, что я говорил. Он потянулся ко мне стаканом, я тронул его своим. У меня есть информация, из достоверных источников, что Звейниекс отходит от дел. Вопрос решают завтра на уровне правления, но это чистая формальность. Решение уже принято. Я буду новым СЕО 1«Фармы». А тебя я вижу в моём кресле. Временно Он выдержал паузу.
Почему временно? подыграл ему я.
С производством у нас и так всё хорошо. Мне нужно вычистить от чистоплюев наши исследовательские центры. Ты мой человек?
Можешь не сомневаться, кивнул я, но задача сложная. Сам знаешь, каждый чих наших лабораторий рассматривают под лупой.
Знаю, но нам придётся пойти на оправданный риск, чтобы сдвинуть с мёртвой точки забуксовавшие исследования. В общем, начинай принюхиваться. У нас хорошо платят тем, кто умеет работать с правилами, а не по правилам.
Я отхлебнул виски. Тут не поспоришь, только тем и занимаюсь последний год. Да, всего год, и я директор департамента. Стремительная карьера. Сплетники языки сотрут. Против воли губы растянулись в недоброй улыбке. Саттарову понравилось, он радостно воскликнул:
За это и выпьем! и стукнул донышком по моему стакану.
¶
На следующий день от него прилетело сообщение:
«Зайди».
Он сидел в кожаном кресле, развёрнутом к панорамному окну, мне рукой показал на соседнее. Секретарша, не спрашивая, принесла чай и скрылась за дверью. Впервые за всё время, что я его знаю, Саттаров не улыбался.
Звейниекс остался, сказал он, не глядя на меня. Что-то пошло не так, и это полбеды
Он хлебнул чая и закашлялся.
Чёрт, кипяток!
Такая нервозность для шефа нехарактерна, но я его понимал. Меня эта новость тоже не обрадовала. Кабинет, в котором мы сидели, был почти моим, а теперь потрясающий карьерный прыжок опять превращался в марафонский забег.
Мне намекнули, пухлые пальцы сыграли на невидимом пианино, неофициально что старый маразматик знает, кто именно так озаботился его здоровьем. Ты понимаешь, что это значит для нас?
Конечно, понимаю. В переводе это значило: берегись, Саттаров. И мне тоже не поздоровится. Слишком долго и ловко мы «работали» с правилами. Как ни пытайся, следы всегда найти можно. Я погасил разгорающуюся паранойю и сказал:
Я здесь сижу с чашкой чая, потому что у тебя уже есть какой-то план?
Да, есть. Я его уничтожу до того, как он начнёт копаться в нашем департаменте, а ты мне поможешь.
Как именно?
Ты в курсе, у кого в правлении самая старая секретарша?
У него?
Да. А знаешь почему? Потому что он бабами не интересуется, он по другой теме.
Его голос сочился отвращением. Видимо, зря я подозревал его в нездоровом интересе ко мне.
Прости, но нет. Моя тема с его не совпадает.
Дослушай, резко оборвал меня Саттаров. Мне нужна его секретарша, Инга. Дрессированная, как цирковая собачка. Чтобы я сказал: «Ап», и она прыгала. Займись ей, и срочно. Времени у нас считай, что нет.
Не улыбается мне эта идея сказал я с сомнением. Она старая.
Ты её варить собрался? Её жарить надо! схохмил Саттаров. Ты лучше подумай, что на кону. Что может вылезти, если начнут копать. Баба нормальная. Ей сорок два, без трёх лет ягодка. Стройная, спортивная, следит за собой, шеф расхваливал её, как рабыню на базаре. А главное она по тебе сохнет.