Перед тем, как уйти медсестра помогла мне приподняться на постели и поправила подушку так, чтобы я оказалась в полусидячем положении. Ничего не комментируя девушка аккуратно выложила все предметы из сумки на одеяло, которым были укрыты мои ноги. Я с трудом пока управляла движениями, потому опека Лизы оказалась очень своевременной и приятно удивляла, так искренне заботиться о чужом человеке способен не каждый и подделать это было невозможно.
Косметика, предметы гигиены, пара расчесок типичное содержимое женской сумочки, если бы не запасы цветных карандашей, несколько ежедневников, тетради и разных форматов блокноты. Я что в прошлой жизни была писателем, хм? Или настолько любила планировать? Правда, открыв самый маленький и затрепанный блокнот, сразу засомневалась в этом. На первой же странице я увидела рисунок, похожий больше на схему рассадки гостей званого ужина. Возможно, это так и было, потому что каждый квадратик-стул был подписан то ли названиями брендов, то ли журналов. Я пролистала дальше. Там были слова, которые видимо служили напоминаниями: «шары», «куклы», «промики», «стойка». Неужели я занималась организацией детских праздников или вообще праздников? Догадка пока оставалась догадкой. Каждый изученный предмет я аккуратно складывала обратно в сумку и думала о том, насколько же жизнь человека переполнена предметами, артефактами, безделушками Обставляясь всем этим, ты уверен, что подчиняешь пространство и мир, а на самом деле предметы подчиняют тебя, привязывая к неодушевленным объектам, которые в итоге боишься потерять. Олицетворяя себя с ними, забываешь, что вещи всего лишь вещи, призванные делать жизнь удобнее, а не выстраивать личность.
На дне сумки я обнаружила зарядное устройство для телефона. Тут же во мне заиграла надежда, да такая! Сердце забилось чаще, но так же внезапно эта вера и покинула меня телефона ведь не было. Я даже прощупала дно сумки в поисках потайных карманов, но нет. Документов тоже не оказалось. Я уговорила себя поверить в то, что если было зарядное устройство, то и телефон непременно найдется. Не до конца смирившись с этой мыслью, я открыла довольно увесистый блокнот, что был наполовину исписан. По отношению к нему было меньше всего ожиданий, подумаешь, ежедневник Что примечательного могло быть в планах на день? Но прочитав первую страницу, я поняла, что держала в руках личный дневник.
Запись из дневника:
«Помоги справиться. Помоги! Я без сил. Разве так я себе представляла работу? Лана вообще никаких норм и границ не соблюдает. Обещает одно, по факту другое. Я отработала три мероприятия на выходных. Три мероприятия подряд! По итогу недовольство, отказ в отпуске, лишение двойного оклада. ТКРФ для нее абсурд? Набор символов, что ли?! И видишь ли, самое обидное Я потратила четыре года. Четыре года своей жизни на обман! Ни копейки с этих махинаций я не получила. Но именно я прикрываю ее! Представь, я каждый вечер ложусь спать и думаю, лишь бы никто не узнал, особенно, ее отец. И где благодарность за то, что я ее прикрываю?».
Отложив в сторону дневник, я минуты две смотрела в маленькое окно и гадала, кем же работала до травмы. По-видимому, я проводила немало времени в офисе, что меня нисколько не смущало, но сильно тревожили слова о несправедливости и махинациях. «Да, подумала я, не удивительно, что мозг решил избавиться от таких воспоминаний. Не знать бы мне их и вовсе!».
Остаток дня я провела в чтении дневника. Голова то кружилась, то болела, то ныла, но я упорно хотела разобраться что же со мной произошло и читала, несмотря на физическое состояние. Можно было только представить, как боль перекосила мое лицо. Обезболивающие не помогали! Иногда даже казалось, что я вот-вот упаду с кровати, настолько сильными были головокружения. Поэтому много прочесть не получалось. Я решила изучать записи именно в той последовательности, в которой они были написаны, чтобы не запутаться и лучше вникнуть в то, кем являлась до травмы. Правда, меня жутко раздражала манера письма. Автор постоянно обращалась к кому-то, как если бы вела переписку, от чего возникало ощущение, будто я заранее предполагала, что написанное будет прочитано другим человеком. Это же личный дневник, вот странность! А может, именно поэтому вторая половина ежедневника пустовала, чтобы тот, кому были адресованы письма, ответил. То были лишь догадки, верность которых я не имела возможности проверить.