Черепа - Анатолий Анатольевич Махавкин

Черепа

Глава 1

ЧАСТЬ 1. ЩЕРБАТАЯ УЛЫБКА УДАЧИ

1.

Не спалось. Мало того, что нары были жутко неудобными, даже для тюремного лежака, так ещё и постоянные возгласы из ближайшего угла: "А если по кругу? Ага, а вот так! Долбенём накрываю, сверху четыре, ах ты падла! Накось, выкуси, засранец! А ты что? Куда ты суёшь ведьму? Засунь её себеНа тебе шклявого и сверху припадок, чтоб не рыпался!"

И это в мой последний вечер! Ни тебе дорогого вина, ни тебе шикарных шлюх и чистой простыни грязная камера, неудобные нары и куча вонючих мужиков, невесть откуда доставших колоду карт. Интересно, как они смогли их протащить сюда, ведь шмон был жесточайшим у нас отняли даже нижнее бельё, естественно у тех, у кого оно было. Таких, правда, оказалось совсем немного. Так что теперь четыре камеры этой заштатной тюряги доверху забиты здоровенными голыми мужиками, которых завтра вздёрнут одного за другим. И на этот раз, никаких шансов избежать верёвки.

 Псих,  окликнул я одного из играющих,  Какого дьявола вы орёте, как парализованные? Глухих тут нет.

 А, Крест проснулся,  задумчиво откликнулся приземистый смуглый бородач,  Иди-ка ты в задницу, Крест! А я трёхой по мосту и в рыльник.

 Грубишь, Псих,  укоризненно проворчал я,  Расслабился, видать.

 А что? Самое время,  он пожал плечами и хихикнул,  Был ты, Крест командиром, да весь вышел. Я погляжу, как ты с шибеницы покомандуешь. Так что помалкивай, в тряпицу, а то мы шибко на тебя злобные, могём и удавить.

Чёртово отродье было абсолютно право: моим бывшим людям начхать на то, что я не виноват и нас повязали из-за чёртового предательства. Этот ублюдочный староста, который определил нас на постой и напоил сонным зельем, заслуживает, чтобы его поджарили живьём. К сожалению, я уже не смогу осуществить свою месть, и проклятый засранец потратит свои сребреники, посмеиваясь над сотней парней, которых он отправил на виселицу.

Я сжал кулак, так что пальцы захрустели и врезал по каменной кладке стены, сочащейся влагой. Боли не ощущалось, только чистая холодная ярость нас, которых не смогли остановить ни сталь, ни колдовство, сумел изловить сельский дурень, с мордой свиньи.

 Псих, а ты не боишься мне грубить?  поинтересовался я, загнав ярость куда подальше,  А ежели мы, всё-таки, выйдем отсюда?

 Ну тады могёшь врезать мне по мордасам,  рассудительно сказал Псих, не отрываясь от игры,  Могёшь даже два раза. Однако, сумлеваюсь. Я ишшо погляжу, как ты в петле кувыркаешься.

Он сбросил последнюю карту и потряс татуированными руками, показывая, что они совершенно пусты. Хорёк, сидящий рядом, плюнул и прошипел неразборчивое ругательство. На его тощей физиономии явственно отражалось разочарование. Я задумался: на что мои парни могут играть в подобной ситуации?

 Трое снизу, двое влёт может завтра повезёт,  проворковал Псих,  Следующий!

 На что играете?  не удержался я,  На подсрачники?

 Бери круче,  отозвался Глыба, почёсывая заросший подбородок,  Место на шибенице разыгрываем. Псих, падлюка, всех уделывает, похоже его последним вздёрнут.

Я хмыкнул. Поскольку мне играть не предлагали нетрудно догадаться, кого повесят первым. А я этих засранцев столько раз спасалКоротка память человеческая, особенно накануне казни.

Загрохотал дверной замок и надтреснутый голос завопил из-за окованного дерева:

 Висельники! А ну, пошли прочь от двери. Кожный, кто приблизится получит болт в брюхо.

Это были не шутки; Зануду едва не продырявили, когда он попытался устроить свой обычный трёп с вертухаем. Так что все, недовольно ворча, отошли к противоположной стене. Дверь, по-прежнему, оставалась закрытой и тот же дребезжащий козлетон пролаял:

 Осужденный Крест, подойти к двери. Подходить спиной и руки держать на башке, чтобы видать было.

 Какого чёрта вам надо?  лениво отозвался я, не поднимаясь,  Осужденный Крест изволит почивать. Завтра у него будет масса новых впечатлений.

 Сейчас у тебя, курва, будут новые впечатления, прям в этом клоповнике,  отозвался другой голос, погуще и поувереннее,  Получишь болт промеж глаз и почивай дальше. Пшёл сюда.

Шутить никто не собирался. Положив ладони на затылок, я попятился к двери, провожаемый взглядами двух десятков голых головорезов. Шаман помахал мне рукой, а Псих весело подмигнул. Вот уже говнюк!

Дверь резко распахнулась и меня выволокли в коридор. Я повернулся и тотчас два коротких копья вонзились в обнажённую грудь, пустив струйки крови. Ещё двое засранцев направили свои арбалеты прямо в лицо. Можно было попытаться; я был сильнее и быстрее этой тюремной мрази, а бояться уже нечего. Однако, не успел я пошевелиться, как острый клинок скользнул под подбородок и упёрся в кадык.

 Крест, сегодня не твой день, отвечаю,  сказал тот, второй, голос,  Стань на колени, иначе я зарежу тебя, как свинью.

 Как свинью это обидно,  проворчал я, опускаясь на колени,  Это вон для вертухаев даже почётно, всё повышение будет.

 Потрынди ишшо,  прогундосил один из арбалетчиков,  Шибеницкая падаль.

 Я падалью стану только завтра,  парировал я,  А ты ею родился.

Копейщик повернул своё оружие и от души, врезал мне промеж глаз, так что я сумел открыть несколько новых созвездий в полумраке тюремного коридора. Ещё бы пару раз так и можно переквалифицироваться в звездочёты.