Наверное, им удалось бы остаться незамеченными, спрятаться в густой тени водонапорной башни, если бы не луна. Луна растолкала тучи и выкатилась на ночное небо во всей своей предательской яркости. В ее жемчужном свете мир вокруг сделался вдруг резким и отчетливым, как рисунок углем. Черная громада башни. Черная фигура нянюшки. Черная тень на парковой дорожке. Высокая, из стороны в сторону раскачивающаяся тень.
Запахло кровью. Остро, горько, невыносимо. Габи замутило от отвращения. Не верилось, что совсем недавно запах этот сводил ее с ума, превращал в животное. Очевидным было лишь одно: тот, кто стоял на дорожке, истекал кровью. Или искупался в крови
К горлу подкатил колючий ком, и Габи покрепче прижала к себе дочку.
Кто здесь?.. спросил человек сиплым, но все равно узнаваемым голосом. Нянюшка?..
Дима?.. Габи вскочила на ноги, позабыв и про холод, и про слабость. Потревоженная дочка протестующе захныкала. Димочка
Она уже бросилась было к мужу, но нянюшка с неожиданной ловкостью и силой схватила ее за руку, толкнула обратно в тень башни.
Погоди, Габи, велела свистящим шепотом, а потом спросила уже в полный голос:
Хозяин?
Тот, к кому она обращалась и к кому не пускала Габи, сделал шаг им навстречу, покачнулся и остановился, ухватившись рукой за дерево.
Нянюшка, где моя жена? Она в безопасности?
Все хорошо, миленький. В голосе нянюшки послышались странные, пугающие нотки. Она сделала, как ты велел, она ушла.
Хорошо. Он говорил, а слова клокотали в его горле. Хорошо, что она в безопасности. А ты чего же?..
Он не договорил, рухнул на колени, и Габи с криком бросилась к нему. Нянюшка не смогла ее удержать, но смогла опередить. В мгновение ока она оказалась между Габи и Дмитрием. Высокая и тощая, она вдруг сделалась широкой, почти огромной. Это происки тумана? Или морок, который нянюшка умеет наводить?
Пусти! Габи рвалась вперед, силясь обойти эту необъятную темную тень. Пусти меня к моему мужу!
Не пускай Голос Дмитрия уже не клокотал, в нем, едва различимом, слышался свист. Словно бы воздух с силой выходил сквозь узкую прореху. Габи, любимая не подходи, не приближайся ко мне.
И тут же уже не ей, а нянюшке:
Ты видишь это?
Вижу, миленький.
Ты понимаешь?
Понимаю.
Хорошо Дмитрий замолчал, и в эти долгие секунды тишины Габи попыталась обойти нянюшку. Не вышло. Раньше она бы легко справилась с мороком. Раньше, но не сейчас. Тогда ты знаешь, что нужно сделать.
Знаю, миленький.
Никогда! Никогда раньше нянюшка не называла Дмитрия так ласково, словно маленького. А сейчас почему же? Отчего так сильно пахнет кровью?! Чья это кровь?!
Только ее уведи. Не хочу, чтобы видела, чтобы знала Уже и не свист, а едва различимый шепот. Я их видел, нянюшка Тех, кто вернулся
Димочка! Она кружила и кружила вокруг этой черной необъятной тени, но никак не могла прорваться к мужу. Пусти меня к нему!!! Закричала что есть мочи. Дочка сначала захныкала, а потом громко расплакалась.
Что это? На мгновение его голос окреп, стал почти нормальным, почти человеческим. Это ребенок?
Девочка, ответила нянюшка ласково. Доченька у вас. Крепенькая, горластенькая. Вся в мать. С ней все будет хорошо, миленький. Я позабочусь, костьми лягу, но спасу.
Спаси. Спаси, нянюшка. Сначала меня, а потом их. Не хочу я так, как те не хочу вернуться за Габи и малышкой
Димочка Она уже знала правду. Еще отказывалась верить, но уже знала. Димочка, родненький, не надо! Мы справимся! Нянюшка тебя вылечит! У нянюшки травы все будет хорошо.
Все будет хорошо. Голос нянюшки полон спокойствия и решимости. Тебе не будет больно, миленький. Обещаю
Нянюшка обманула! Было больно! Им всем было больно! Это не в сердце ее мужа, это в ее собственное сердце вошел осиновый кол! Это ее сердце перестало биться! Это ее жизнь оборвалась в одночасье! Это не из его горла вырвался тихий вздох, это она завыла диким, нечеловеческим голосом.
Перед этим напором, перед яростью и отчаянием морок отступил. Габи упала на колени перед мужем.
Дай ее мне, миленькая. Дай ее мне и попрощайся.
Нянюшка ласково, но решительно разжала ее окаменевшие пальцы, забрала плачущую девочку. Наверное, ее доченьке в этот момент тоже было больно. Наверное, ей лучше быть как можно дальше от такой матери.
Дмитрий лежал на спине, запрокинув к ночному небу бледное лицо. В его широко раскрытых глазах отражалась луна, а на шее зияла рана. Черные края, обуглившаяся плоть.
Не взбунтовавшиеся, напуганные мужики убили ее мужа. Не нянюшка, одной рукой прижимающая к груди младенца, а второй сжимающая осиновый кол. Ее мужа убил монстр. Алекс фон Клейст наказывал Габи за неповиновение, резал по живому, забирал самое дорогое. Ее дочку, ее маленькую синеглазую девочку он тоже заберет. И нянюшка не сумеет его остановить. Не хватит на то ее сил.
Не взбунтовавшиеся, напуганные мужики убили ее мужа. Не нянюшка, одной рукой прижимающая к груди младенца, а второй сжимающая осиновый кол. Ее мужа убил монстр. Алекс фон Клейст наказывал Габи за неповиновение, резал по живому, забирал самое дорогое. Ее дочку, ее маленькую синеглазую девочку он тоже заберет. И нянюшка не сумеет его остановить. Не хватит на то ее сил.