Потап деловито прячет «ругер» за пазуху, вопросительно смотрит на меня в ожидании распоряжений. Я встаю.
Пока свободен. Только прибери тут. И язык не забудь.
Потап приседает на корточки перед трупом и достает нож.
***
Есть десятки рецептов, но только три из них канонические, и горе тому, кто обращает внимание на апокрифы. Первый, ветхий с рябчиками и раковыми шейками. Второй, новый с колбасой и горошком. И третий, который даже не рецепт, а новомодное руководство к украшательству подачи. Все эти ломтики красной рыбы, гренки и даже чипсы. Все посвященные презирают третий канон, но вкушать приходится именно его, ибо уже нет ресторанов, верных традиции. И мало поваров в наших рядах. В сущности, поваров среди нас вообще нет. Среди алхимиков, на западе, есть, но на то они и еретики.
Вечерняя пурга загнала меня в незнакомое заведение. Здесь почти пусто, столики отделены ширмами, а за окном валит снег, горят гирлянды и медленно текут красные огни автомобилей.
Я не глядя отдаю меню официантке.
Оливье, будьте добры.
И через десять минут с отвращением смотрю на бледно-оранжевые кубики вареной моркови. Проклятое наследие голодной перестройки. Я едва успеваю занести никчемную едальню в черный список, чтобы ребята из группы контроля вплотную позанимались ее поваром. Звонит телефон.