Дуб и Трость
Пересказ И. Дмитриева
Дуб с Тростию вступил однажды в разговоры.
«Жалею, Дуб сказал, склоня к ней важны взоры,
Жалею, Тросточка, об участи твоей!
Я чаю, для тебя тяжел и воробей;
Легчайший ветерок, едва струящий воду,
Ужасен для тебя, как буря в непогоду,
И гнет тебя к земли;
Тогда как я высок, осанист и вдали
Не только Фебовы лучи пересекаю,
Но даже бурный вихрь и громы презираю;
Стою и слышу вкруг спокойно треск и стон;
Все для меня Зефир, тебе ж все Аквилон.
Блаженна б ты была, когда б росла со мною:
Под тению моей густою
Ты б не страшилась бурь; но рок тебе судил
Расти, наместо злачна дола,
На топких берегах владычества Эола,
По чести, и в меня твой жребий грусть вселил».
«Ты очень жалостлив, Трость Дубу отвечала,
Но, право, о себе еще я не вздыхала,
Да не о чем и воздыхать:
Мне ветры менее, чем для тебя, опасны:
Хотя порывы их ужасны
И не могли тебя досель поколебать,
Но подождем конца». С сим словом вдруг завыла
От севера гроза и небо помрачила;
Ударил грозный ветр все рушит и валит,
Летит, кружится лист; Трость гнется Дуб стоит.
Ветр, пуще воружась, из всей ударил мочи,
И тот, на коего с трудом взирали очи,
Кто ада и небес едва не досягал
Упал!
Лисица и виноград
Пересказ А. Сумарокова
Лисица взлезть
На виноград хотела,
Хотелось ягод ей поесть;
Полезла, попотела.
Хоть люб кусок,
Да виноград высок,
И не к ее на нем плоды созрели доле,
Пришло оставить ей закуски поневоле.
Как до́бычи Лисица не нашла,
Пошла,
Яряся злобно,
Что ягод было ей покушать неудобно.
«Какой, ворчала, то невкусный виноград,
До самых не созрел таких он поздних чисел;
Хорош на взгляд,
Да кисел».
Довольно таковых
Лисиц на свете,
И гордости у них
Такой в ответе.
Лягушки, просящие царя
Лисица и виноград
Пересказ А. Сумарокова
Лисица взлезть
На виноград хотела,
Хотелось ягод ей поесть;
Полезла, попотела.
Хоть люб кусок,
Да виноград высок,
И не к ее на нем плоды созрели доле,
Пришло оставить ей закуски поневоле.
Как до́бычи Лисица не нашла,
Пошла,
Яряся злобно,
Что ягод было ей покушать неудобно.
«Какой, ворчала, то невкусный виноград,
До самых не созрел таких он поздних чисел;
Хорош на взгляд,
Да кисел».
Довольно таковых
Лисиц на свете,
И гордости у них
Такой в ответе.
Лягушки, просящие царя
Пересказ И. Крылова
Лягушкам стало не угодно
Правление народно,
И показалось им совсем не благородно
Без службы и на воле жить.
Чтоб горю пособить,
То стали у богов Царя они просить.
Хоть слушать всякий вздор богам бы и не сродно,
На сей, однако ж, раз послушал их Зевес:
Дал им Царя. Летит к ним с шумом Царь с небес,
И плотно так он треснулся на царство,
Что ходенем пошло трясинно государство:
Со всех Лягушки ног
В испуге пометались,
Кто как успел, куда кто мог,
И шепотом Царю по кельям дивовались.
И подлинно, что Царь на диво был им дан!
Не суетлив, не вертопрашен,
Степенен, молчалив и важен;
Дородством, ростом великан,
Ну, посмотреть, так это чудо!
Одно в Царе лишь было худо:
Царь этот был осиновый чурбан.
Сначала, чтя его особу превысоку,
Не смеет подступить из подданных никто:
Со страхом на него глядят они, и то
Украдкой, издали, сквозь аир и осоку;
Но так как в свете чуда нет,
К которому б не пригляделся свет,
То и они сперва от страху отдохнули,
Потом к Царю подползть с преда́нностью дерзнули:
Сперва перед Царем ничком;
А там, кто посмелей, дай сесть к нему бочком;
Дай попытаться сесть с ним рядом;
А там, которые еще поудалей,
К царю садятся уж и задом.
Царь терпит все по милости своей.
Немного погодя, посмотришь, кто захочет,
Тот на него и вскочит.
В три дня наскучило с таким Царем житье.
Лягушки новое челобитье,
Чтоб им Юпитер в их болотную державу
Дал подлинно Царя на славу!
Молитвам теплым их внемля,
Послал Юпитер к ним на царство Журавля.
Царь этот не чурбан, совсем иного нраву:
Не любит баловать народа своего;
Он виноватых ест! а на суде его
Нет правых никого;
Зато уж у него,
Что́ завтрак, что́ обед, что́ ужин, то расправа.
На жителей болот
Приходит черный год.
В Лягушках каждый день великий недочет.
С утра до вечера их Царь по царству ходит
И всякого, кого ни встретит он,
Тотчас засудит и проглотит.
Вот пуще прежнего и кваканье и стон,
Чтоб им Юпитер снова
Пожаловал Царя иного;
Что нынешний их Царь глотает их, как мух;
Что даже им нельзя (как это ни ужасно!)
Ни носа выставить, ни квакнуть безопасно;
Что, наконец, их Царь тошнее им засух.
«Почто́ ж вы прежде жить счастливо не умели?
Не мне ль, безумные, вещал им с неба глас,
Покоя не было от вас?
Не вы ли о Царе мне уши прошумели?
Вам дан был Царь? так тот был слишком тих:
Вы взбунтовались в вашей луже,
Другой вам дан так этот очень лих;
Живите ж с ним, чтоб не было вам хуже!»